Выбрать главу

— Тихо, девочка. Я тебя держу. Успокойся, милая, дыши.

Я зачарованно уставилась в зеленые глаза и постаралась выполнить каждую его команду.

— Маша! — ко мне плыла перепуганная Танька. — Что случилось?

Я отрицательно помотала головой, вымученно улыбнулась, потом, вспомнив, начала лихорадочно ощупывать грудь. Кольцо было на месте.

— Уверена? — сестренка остановилась на расстоянии вытянутой руки.

— Ага, — прохрипела я. — Поплыли обратно.

Илья медленно дотянул меня до берега. По колено в воде нас уже ждал Сергей. Он, не церемонясь, перехватил меня у Ильи и тот скрылся под водой. Таня хмурилась.

— Я вызову скорую.

— Не надо, — засипела я. Голос все еще отказывался повиноваться.

Некоторые отдыхающие с беспокойством поглядывали в нашу сторону.

— Ты воды наглоталась?

— Не-а.

Сергей бережно усадил меня на полотенце и склонился к лицу.

— Ты точно в порядке? — светлые демонические глаза смотрели в упор. В них плескалось участие. Я молча кивнула. Какое же все-таки это странное сочетание. В фильмах с такими глазами убивают, а не смотрят с беспокойством. На ум пришли Хаски. Их глаза, чем-то похожи, не такие пугающие конечно, но все же. И точно так же их глаза не вяжутся с веселым, бесшабашным, игривым характером. Я заулыбалась своим мыслям.

Таня присела рядышком и растерянно смотрела на меня. Перов нахмурился.

— Все-таки нужен врач.

— Нет, нет, нет, — засмеялась я. — Просто ты похож на Хаски. Прости.

Сергей удивленно взглянул на Таню. Сестренка перевела взгляд с меня на него и тоже улыбнулась, потом засмеялась.

— Понял. Нам нужны два врача.

Я взяла его за руку.

— Нет. Просто, понимаешь, у тебя глаза как у них… и пугают, а характер не вяжется… — Кажется, я пристрастилась произносить бессвязные речи. До парня медленно дошел смысл моих слов. Он сморщился и усмехнулся.

— Меня еще ни разу с собакой не сравнивали.

— Все когда-нибудь случается впервые, — не прекращала смеяться Таня. Я ей вторила.

— Пора уходить!

Я осеклась и отпустила руку Сергея. Над нами возвышался хмурый Илья.

— Дома ты мне все подробно расскажешь.

Перов кинул на хранителя долгий задумчивый взгляд и поднялся.

— Давайте по домам.

Спустя сорок минут мы с Таней попрощались с Сергеем, который настоял на том, чтобы нас проводить, у подъезда и зашли в дом.

— Маш, ты раньше не захлебывалась. Что там произошло?

Я неопределенно повела плечом и покосилась на угрюмого Илью.

— Ничего такого. Просто силы не рассчитала.

— Уверена?

Я кивнула. Она хотела сказать еще что-то, как вдруг глаза ее расширились, она остановилась.

— Сумка!

— Какая? — не поняла я.

— Моя! Какая ж еще?

Я сообразила. Она вложила свою пляжную сумку в рюкзак Сергея, а забрать само собой не забрала.

— Звони, — хмыкнула я. — Рассеянный с улицы…

— Ты звони. У меня все там осталось.

Я остановилась, вытащила из кармана телефон и набрала номер. Раздались длинные гудки.

— Алло?

— Сереж, это Маша. Ты далеко ушел?

— Да нет пока, а… А! — сообразил он.

Я засмеялась.

— Вот именно.

— Понял. Иду обратно.

— Хорошо, — дала отбой.

— Ну? — сестренка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

— Идет обратно.

Таня кивнула.

— Стой тут. Я ему навстречу сбегаю. А то плохо как-то получается. Он нас провожает, еще и возвращаться должен, — последние слова она произнесла, уже мчась по лестнице. Я осталась наедине с угрюмым Ильей.

Он молча подпирал подъездную стену и внимательно наблюдал за мной. Я смутилась, потянулась к ноющей шее, но, дотронувшись, поняла, что она не просто ноет, она болит. Наверное, на моем лице отразилось что-то, потому как с лица хранителя слетела маска невозмутимости, и спустя мгновение он осторожно убирал волосы с моей спины. Почему-то от этого нежного жеста мне стало не по себе. То он угрюм и сердит, то вдруг смеется, то ласков и все это может происходить с ним без видимых причин и сразу. Мне же оставалось молча наблюдать и ломать голову о его мотивах. Я отпрянула.

— Больно?

— Нет, — процедила я.

— Дай взгляну.

— Не нужно.

Я прижалась спиной к стене. Он нахмурился.

— Не глупи. Ты взрослая девочка.

Я отчаянно замотала головой.

Он нахмурился и сделал шаг навстречу. На узком лестничном пролете это означало, что он оказался на расстоянии двадцати сантиметров от меня, а учитывая мои эмоции это никуда не годилось.