Но, как всегда, все свои мысли и эмоции Ник оставлял при себе. Дженна ничего не смогла прочесть в светло-голубых глазах.
– Так почему ты так быстро покинула корабль? – тихо спросил он.
– Ты знаешь, почему.
Одного только воспоминания о голой красотке было достаточно, чтобы у нее испортилось настроение.
– Я ее даже не знаю, – напомнил он с еле заметным оттенком оправдания.
– Не имеет значения, – она сразу понизила голос, когда Джейкоб беспокойно пошевелился. Ей совсем не хотелось разбудить детей. Как не хотелось и поднимать сейчас эту тему. Но от разговора не уйдешь, когда-нибудь все равно надо поговорить. – Ник, ты не понимаешь? Рыжая – это просто еще один, и очень убедительный, пример того, какие мы разные. Она заставила меня понять, что на корабле, с тобой, я чувствую себя как рыба, вынутая из воды. Я не гожусь для той жизни, какую ведешь ты. И мальчики не годятся.
– Хотя и могла бы, – его голос убаюкивал и казался таким родным, ласковым. – Все трое могли бы. Мы все могли бы жить на корабле. Ты же знаешь, там хватает места. Мальчикам будет где играть. Они увидят мир. Познакомятся с разными культурами, узнают разные языки.
Ах, как вкрадчиво он это излагал, как искусительно. Дженна нехотя улыбнулась, но покачала головой, посмотрела на двойняшек, потом опять на него:
– На борту у них не будет настоящей жизни, Ник. Им нужен двор. Парк. Школа. Друзья… – Она помолчала, потом махнула рукой и добавила: – Собака, наконец.
Он оторвал от нее взгляд, посмотрел на малышей и опять перевел глаза на Дженну.
– Наймем учителей. Если они захотят, заведем собаку. Это может получиться, Дженна.
Ей очень хотелось ему верить. Но в глубине души она знала – это совсем не означает его желания быть с ней. Он не пути ищет, как бы ввести ее в свою жизнь, он просто хочет, чтобы его сыновья были с ним.
– Нет, Ник, – печально прошептала она. – Это несправедливо по отношению к ним. И к нам. Тебе нужна не я, тебе нужны дети, Честное слово, я понимаю.
Он взял ее руку и погладил:
– Это не только из-за мальчиков, Дженна. У нас с тобой…
– … ничего не получится, – закончила она за него.
Несмотря на свою реакцию на его прикосновение, она отняла руку и приложила ее к груди, как будто ей в грудь угодил пейнтбольный шарик.
Ей хотелось, чтобы он любил ее так же, как она любит его. Но Ник Фалько просто не создан для связи с одной-единственной женщиной. Лучше бы ей об этом не забывать и держать свое сердце на привязи.
– Ты ведь не знаешь. Мы можем попытаться, – у него светились глаза, в них горела страсть. И было в них что-то еще такое восхитительное, что Дженне даже захотелось рискнуть.
Но она не одна, ей есть о ком беспокоиться. Есть еще два маленьких сердечка, требующие ее поддержки и защиты. И она не имеет права воспользоваться шансом, который может через несколько лет обернуться болью для ее мальчишек.
Поэтому она не стала спорить, а тихо попросила:
– Помоги мне перенести их в кроватку.
Ник подтянул одну ногу и обхватил колено. Лицо его оказалось наполовину в тени, наполовину на свету.
– Разговор еще не кончен, Дженна.
Наклонившись, чтобы взять на руки Джейкоба, она помолчала, глядя Нику в глаза, и сказала:
– Лучше бы его на этом и закончить, Ник.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Здесь? – переспросила Мэкси. – Ты хочешь сказать, он здесь? В Сил-Бич?
Дженна оглянулась на закрытую входную дверь. Минутой раньше она увидела топтавшуюся у дома Мэкси и кратчайшим путем ринулась к двери, чтобы отрезать сестре путь.
– Я говорю, он здесь, в доме, с мальчиками.
Уже три дня. До сих пор Дженне удавалось отделываться телефонными звонками Мэкси, отговариваясь массой дел. Но она знала – рано или поздно старшая сестра нагрянет.
– Ты спятила? – большие голубые глаза Мэкси стали величиной с блюдца, а короткие взлохмаченные русые волосы встали дыбом уже не из-за одного только парикмахерского искусства. – О чем ты думаешь, Дженна? Зачем ты его пригласила?
Дженна пожала плечами:
– Я его не приглашала. Он… сам пришел.
Мэкси прищурилась:
– Ты с ним спала?
В душе Дженны досада давно перепуталась с вожделением. Нет, она с ним не спала, но каждую ночь ее мучили такие эротические сны, каких она еще никогда не видела. Наутро у нее болело все тело, а на душе было пусто.
Хотя старшей сестре, наверное, лучше об этом не знать.
Поэтому она просто огрызнулась:
– Нет, святая Мэкси, поборница всеобщей морали. Последние две ночи он спал на кушетке, и…
– Две ночи?!
Дженна вздрогнула, потом подняла глаза и помахала соседке, которая оторвалась от обрезки роз и удивленно смотрела на Мэкси: