На верхней ступени лестницы Оберон обернулся ко мне. Ном топал впереди нас. Он радостно поприветствовал обладающую весьма пышными формами официантку с волосами цвета спелого баклажана.
— Мы попросим его, чтобы он тебя немного заземлил, — заявил Оберон. — Буквально спустил с небес на землю. Если честно, я был бы рад, если бы ты научилась выбирать себе компанию.
Оберон многозначительно кивнул на мою шею, закрытую воротом водолазки. Я не успела спросить его, рассказала ли ему Лол о вчерашнем происшествии на крыше. Наконец мы приблизились к столику с низкими диванами, обтянутыми винилом. Отсюда открывался отличный вид на демонстрационный зал. Я села рядом с Обероном, напротив Нома. Решила, что лучше уж смотреть в грустные глаза ювелира, чем в осуждающие — Оберона.
— Блинчики здесь обворожительные, — сообщил Ном, когда официантка принесла нам пластиковые стаканы с теплой водой. — И борщ тоже.
Судя по бейджику, женщину звали Сэди.
— Беру блины и борщ, — сказала я Сэди. — И чашку горячего чая.
— У леди хороший вкус, — произнес Ном, подмигнув мне. — Мне то же самое, только я предпочитаю крем-соду.
Оберон заказал китайское рагу из курицы с лапшой и холодный чай со льдом. Вероятно, ради того, чтобы мне насолить.
Когда Сэди записала наши заказы и направилась к соседнему столику, Ном посерьезнел.
— Правда, что сильфов погубил Ди?
Оберон «просканировал» обстановку и вздернул брови. У стойки ел суп хасид, пожилая пара неподалеку от нас мирно разговаривала. Король фейри молча вздернул брови. Ном быстро извлек из кармана серый бархатный мешочек. Распустив шнурки, он высыпал его содержимое на свою широкую ладонь. Полдюжины бриллиантов и других драгоценных камешков так и засияли на фоне старческой кожи. Одни были ограненными, некоторые в форме круглых или овальных кабошонов. Ном выбрал прозрачный ромбовидный кристалл и водрузил его на середину стола. Перистые черные прожилки изящно выделялись на камне — вылитые миниатюрные листья папоротника.
— Дендритовый кварц, — произнесла я. — Он безупречный.
Из курса геммологии я знала, что подобный рисунок образуется из-за железистых соединений, которые накапливаются в горном хрустале. Но для меня этот узор всегда ассоциировался с окаменевшими растениями.
— И он очень полезен, если надо посекретничать.
Ном взял стаканчик с водой, вылил каплю на кварц и пробормотал несколько гортанных слов. Тот зашипел, завибрировал, дважды повернулся против часовой стрелки и замер. А потом столик с пластиковой скатертью начал покрываться перистым орнаментом. Добравшись до краев, линии не остановились. Они продолжали разрастаться, и спустя минуту нас троих накрыл хрустальный купол. Тонкие темные ветви аккуратно поддерживали его. Я ахнула, любуясь этой красотой, и эхо моего голоса отлетело от стен. Я принялась озираться по сторонам, но хасид продолжал невозмутимо доедать суп, а пожилая пара лениво тыкала вилками в омлет. Официантки о чем-то сплетничали у кухонного окошка.
— Итак? — спросил Ном, убирая остальные камни в мешочек.
— Не менее сотни сильфов были убиты. Полагаю, бедняги наглотались тумана, который наслал Джон Ди.
Ном Эрдман сокрушенно закряхтел и стал еще более печальным.
— Трагедия. Что же он за зверь? Тебе известно, как он переместил мглу?
— Увы… я надеялся, что ты мне поможешь. Твой народец проводит много времени под землей.
— Сейчас уже нет, по крайней мере, в черте города. Теперь там слишком многолюдно, постоянно ведутся работы — от строительства на «Нулевой отметке»[61] до прокладки нового водопровода и железнодорожного туннеля для Трансгудзонского экспресса. Сейчас внизу даже собственных мыслей не услышишь. По выходным я отправляюсь в Катскильские горы, чтобы обрести хоть немного покоя. Да и мои сородичи их полюбили. Правда, там началась добыча природного газа, но пока в тех краях относительно тихо.
— Что касается Нью-Йорка, то здешние туннели доступны для Ди, — заметил Оберон.
— Понимаю. Но если я призову своих родных обратно в город, где гарантия, что они тоже не будут отравлены, как сильфы?
— Кто-то должен стеречь водопроводные сети. Когда Ди проникнет в них…
Оберон не договорил. Появилась Сэди и принесла нам еду. Официантка прошла с подносом через купол так, словно того не было и в помине. Однако ее губы беззвучно шевелились.
Ном улыбнулся Сэди и показал два поднятых вверх больших пальца, а затем сказал Оберону:
61