Я взяла пульт, чтобы выключить телевизор, но на экране вновь появился Роберт Осборн. Он устроился в красном кресле у потрескивающего огня, с бокалом красного вина.
— В год выхода на экран, а это был тысяча девятьсот сорок восьмой год, — промурлыкал Осборн, — фильм «Красные башмачки» успеха не имел. Зрителям не пришлась по душе мысль, вложенная в финал картины, — то, что лучше умереть ради искусства, чем жить без цели. Но мы-то с вами знаем, каков правильный выбор, правда?
Он улыбнулся. Мне почудилось, что даже женщина на портрете над камином улыбнулась… а я согласно кивнула. Я притулилась на краешке дивана и заметила янтарные огоньки в глазах ведущего. Он таращился прямо на меня и ждал, что я поступлю так как надо. В конце концов, Роберт Осборн знал все. «Конечно же, он послан ко мне как духовный наставник», — осенило меня. Я почувствовала нечто интригующее и вязкое. Мне нужно непременно послушаться Роберта Осборна.
Я направилась в ванную комнату. Бритвенное лезвие, которым вскрыла себе вены Бекки, лежало на краю раковины. Я взяла его и взглянула на свое отражение в зеркале. Зрачки у меня расширились и закрыли всю радужку. Глаза превратились в черные и пустые колодцы. Внутри меня был вакуум. Я поняла, что задохнусь, если не предприму решительных действий.
Я принялась отстраненно наблюдать, как моя левая рука подносит лезвие к правому запястью. «Странно, — подумала я, робко проведя острием по коже, — я ведь правша». На коже выступила тонкая красная полоска. «Выпустить тьму». Я услышала биение своей крови — она словно просилась наружу. Внезапно раздался негромкий звук. Колечки, на которых висела штора, застучали под струей сквозняка… Джей что-то говорил про занавеску… вроде бы ее хлопанье разбудило его… Но сейчас окошко закрыто. В чем дело? Моя левая рука замерла. Я устремила озадаченный взгляд на штору, а та все колыхалась. Потом я гадала, почему у меня вызвал изумление именно этот факт — а не появление в доме бутылки с зельем, не новый антураж студии канала ТСМ и не то, что Роберт Осборн подталкивал зрителей к самоубийству. Но лишь тогда черный туман в моей голове чуть рассеялся.
Я положила лезвие на край раковины и заглянула в ванну. На дне я увидела идеальную миниатюрную копию Вики Пейдж в последней сцене «Красных башмачков» — от растрепанных рыжих волос до мятой перепачканной пачки и красных туфелек. Это же Лол! Фея, обмякшая и обессиленная, лежала на белом фаянсовом дне. Одной рукой она вяло дергала краешек шторы. Заметив меня, она разжала губы, но с них не сорвалось ни звука. Тогда она просто указала на свои ноги.
То, что я приняла за красные туфельки, было окровавленными ступнями.
«Миниатюрные фейри не выносят прикосновения металла», — так мне сказал Оберон в парке, собирая останки сильфов. А в крови полным-полно железа.
Я быстро подняла Лол, аккуратно омыла ее ножки холодной водой, а потом наполнила чистой водой раковину, чтобы она могла опустить в нее ступни. Пока она сидела на краю, я извлекла из аптечки пластырь и заклеила свое поцарапанное запястье. Я опустила глаза и обнаружила, что в воде появляется какое-то изображение — так было и в парке, с Мелузиной. Значит, она наделила меня даром — хотя я видела не будущее, а прошлое. Лол нашла Бекки и попыталась ей помочь, но, когда кровь запачкала ее, огненная фея свалилась в ванну. Ну а потом она начала дергать штору, чтобы достучаться до Джея.
— Спасибо, — прошептала я. — Ты спасла Бекки и меня.
Лол сердито фыркнула и плеснула на меня водой.
— Не понимаю, что со мной, — смущенно призналась я.
Лол строптиво сложила ручки на груди и нахмурилась. Спустя секунду она расправила крылышки, вылетела в гостиную и запорхала над телевизором. На экране был Роберт Осборн, хотя, нет… самый настоящий Джон Ди.
— Он хотел заставить Бекки покончить с собой и принялся за меня, — пробормотала я.
Лол зависла перед телевизором и запищала.