4. НЕПОКОРНОСТЬ ЗНАНИЯ. Скоро стало ясно, что никакая степень прояснения (анализа) значения языка не может свести проблемы правильное-неправильное; обоснованное-необоснованное; важное-неважное к тому, что просто является фактически-научными проблемами. Попытки проанализировать ценность понятий – будь даже одни из них успешнее других – просто не связаны с существенными проблемами, которые принадлежат к этой области [6]. Особенно мы противостоим -
5. НЕСОСТОЯТЕЛЬНОСТИ МЕТА-ЭТИКИ. Философский анализ сам по себе подчеркивает и расширяет пропасть между тем, что существует и что должно быть (между фактами и ценностями). Но любой мета-этический анализ нашего рассуждения о морали (например, правильно-неправильно; хорошо-плохо; честно-бесчестно) описывает примеры использования этики. И это не ведет нас ни к какому решению существенных этических вопросов. Но, в конце концов, что действительно интересует нас здесь, это то, что является правильным само по себе, а не то, что люди называют правильным. Аналитическая мета-этика исключительно сосредоточена на объяснении употребления и оставляет нас перед жестоким выбором между нашими этическими предпочтениями лишь как перед второстепенным вопросом.
Исторический курс развития аналитической философии в рамках того, как она сама себя оценивает, соответственно преподносит целую серию горьких уроков для сторонников этой программы:
1. АНАЛИТИЧЕСКАЯ ЯСНОСТЬ ПОРОЖДАЕТ ЗАПУТАННОСТЬ Когда мы анализируем проблемы, ситуация не упрощается (не разрешается). Проблемы, рассматриваемые очень подробно, оказываются более сложными и разнообразными, чем мы подозревали. Анализ не аннулирует и не разрешает проблемы, а делает их более сложными и утонченными. Это же приводит к необходимости дробления и размножения. Мы, таким образом, встречаем -
2. СОХРАНЕНИЕ ПРОБЛЕМ. Старые проблемы не решаются аналитиками и не сводятся к улаживаемым научным вопросам. Они переживают аналитический процесс, изменяясь, приобретая более тонкую, изощренную форму. Они просто принимают пересмотренный – как бы запутанный до некоторой степени – облик. Это примеры приспособления, подобно хамелеону, к условиям нового понятийного окружения.
3. ГИБКОСТЬ И ПОДАТЛИВОСТЬ ЯЗЫКА. Изменчивость наших лингвистических источников устраняет перспективу любого единственного, уникального, универсального «анализа». Аналитический процесс не может дать однообразия в решении проблем. Многообразие аналитических альтернатив является как бы частью проблемы, решением которой и занята философия. Анализ – это не королевская дорога для решения философских проблем.
4. ГЛУБОКОЕ НЕСХОДСТВО С НАУКОЙ. В естественной науке влияние эксперимента на теории препятствует росту распространения альтернатив путем их элиминации. Наблюдения, которые мы делаем в экспериментах, разрешают конфликты в пользу некоторых альтернатив. В случае философских проблем, по контрасту, анализ просто выдвигает на первый план и поддерживает разногласия, а не решает (снимает или видоизменяет) проблемы.
Конечный результат подобных соображений таков, что логико-лингвистический анализ, далекий от способа разрешения проблем, как бы сооружает телескоп, который показывает неизбежные сложности в увеличенном виде. Чем дальше программа развивается и распространяется, тем меньше доказательства она предоставляет доктринам, которые, как предполагалось, она должна обосновывать. Искомые вопросы не снимаются или решаются, а, напротив, вновь появляются в более утонченных, запутанных и едва уловимых формах. Анализ просто показывает свою неспособность в снятии проблем и решении вопросов в философии.
Таким образом, то, что аналитическая философия ни на что не способна, доказывается не внешней критикой, источник этого находится в ней самой. Аналитическая программа, как настаивают ее сторонники, идет впереди других, со все возрастающей самоотверженностью и энергией она погружена в море находок, а это, в свою очередь, делает первоначально взятые программные обязательства смешными.
IV. СМЕРТЬ И ВИДОИЗМЕНЕНИЕ
Как это часто бывает в истории философии, программная мечта не осуществляется, но не под напором внешней критики, а совсем наоборот, из-за своих противоречий, которые становятся явными благодаря их внутреннему развитию. Аналитическая философия не умерла от старости, а была низвержена в самом расцвете сил. И это не дело рук ее противников; ее кончина была подготовлена ею самой – в действительности программа совершила самоубийство.