Он начал смеяться.
– Стоукс, ты говоришь это все вслух. Я бы на твоем месте помолчал, пока не очухаюсь. – Он наклонился поближе и зашептал мне в ухо. – У нас есть наш ведьминский склеп. Поехали за нашей ведьмой.
В которой мы знакомимся с Эржебет. И потом знакомимся с Эржебет
Во-первых, Тристан должен был объявить Максам и Владимирам, что все это время они работали над проектом, конечная цель которого – магия. Он сделал это в последнем нераскуроченном офисе, так что я не имела удовольствия наблюдать процесс. Мне показалось, что, выходя с брифинга, они еле сдерживали смех: старались не встречаться друг с другом глазами, а уголки их сжатых губ иногда вздрагивали.
Мы с Тристаном подъехали к дому номер четыреста двадцать по Коммон-стрит в Белмонте около часу дня и к своему ужасу обнаружили, что это бывшая церковь, превращенная в какое-то казенное учреждение больничного вида. Голубой щит с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЭЛМ-ХАУС» никакой ясности не вносил.
– Хм, – заметила я.
– Любопытно, – проговорил Тристан. – Возможно, кто-то над нами издевается.
Мы припарковались на улице, прошли по дорожке в обход церкви и наискосок через унылый газон со скучно-правильными клумбами. Когда-то у церкви была большая территория, теперь ее занимали трех-четырехэтажные дома в стиле больничных корпусов середины двадцатого века. Главный вход располагался в одном из них. Внутри было стерильно и голо, как в приемном покое. Линолеумный пол, регистрационная стойка из ДСП. За стойкой две усталые женщины лет по тридцать тихонько разговаривали между собой, не обращая внимания на кучку стариков в дальней части помещения, где на ковре стояли столики с яркими карточками для бинго, а по стенам висели большие плакаты с фотографиями голливудских кинозвезд.
– По крайней мере это не психушка, – с облегчением пробормотал Тристан.
Старики частью дремали, частью что-то горестно бормотали себе под нос, частью смотрели по очень громко включенному телевизору «Африканскую королеву». Здесь пахло старой мебелью и дезинфектантами.
Как только мы вошли в вестибюль, к нам направилась сухая старуха с резкими чертами лица и невероятно прямой осанкой. На ней было платье для коктейля в стиле пятидесятых годов, которое в пятидесятых, возможно, выгодно подчеркивало ее красоту, но сейчас смотрелось чудовищно нелепо. Под мышкой она сжимала большую сумку от Версаче.
Прежде чем я пришла в себя и поздоровалась, она заговорила тихо, но яростно, культурным голосом с восточноевропейским акцентом:
– Мелисанда, просто не верится, что вы заставили меня столько ждать! Это очень грубо, и я не заслужила такого обращения. Я вижу, ты подстригла волосы. Длинные тебе шли больше. С челкой ты похожа на грызуна.
Я остановилась так резко, что Тристан налетел на меня сзади. Он что-то начал говорить, но она перебила:
– Вы, должно быть, мистер Тристан Лионс. Вы – ее любовник?
– Это она так сказала? – тут же спросил Тристан. Я даже восхитилась, как быстро он пришел в себя.
Старуха раздраженно цокнула языком.
– Нет. Просто она женщина сомнительного поведения, а вы, как я понимаю, занимаете важный секретный правительственный пост.
– Мэм, как насчет поговорить в приватной обстановке? – спросил Тристан. – Вы упомянули кое-что, затрагивающее вопросы безопасности.
– Конечно, мы поговорим в приватной обстановке. Вы отвезете меня к ОДЕКу – сию минуту.
Тристан взял сухой старушечий локоть в широкую ладонь и придвинулся совсем близко – его подбородок в пяти сантиметрах от ее макушки.
– Мэм, – тихо произнес он, – где вы слышали это слово?
– От нее, – нетерпеливо ответила старая карга, тыча меня в плечо.
– Я никогда не видела этой женщины, – сказала я Тристану, шарахаясь от нее, затем обратилась к ней: – Я никогда вас не видела.
– Пока да, но увидишь, – нетерпеливо проговорила она. – Я – Эржебет Карпати. Мне надо как можно скорее выбраться отсюда и попасть в ОДЕК. Я и оделась соответственно. – Она указала на платье для коктейля. – Вы знаете, сколько я ждала этого дня?
– Мэм, – произнес Тристан. Мне показалось, он тянет время, чтобы сформулировать законченную фразу. – Сколько вы ждали?
– Слишком долго, – был ее ответ.
– Первый раз она написала мне в Фейсбук месяц назад, – вставила я.
– Вы ждали месяц? – спросил Тристан.
Старуха фыркнула.
– Это потому что я устала ждать, когда вы меня найдете. Я зарегистрировалась на Фейсбуке, едва он стал доступен, как ты мне говорила.