С помощью Тристана я неловко поднялась на ноги; комбинезон синтетически шуршал при каждом движении. Я чувствовала себя снежным человеком в присутствии газели.
– Познакомься с Эржебет Карпати. – Тристан расплылся в улыбке. – Она – наша ведьма.
В которой все, что она творит, – магия
Все в комнате – Ода-сэнсэй, Ребекка, Максы – смотрели на нее широко раскрытыми глазами. Дерзкий торжествующий взгляд остановился на Тристане.
Тот начал смеяться, чуть задыхаясь от ликования, которое силился, но не мог сдержать.
– Вау, – упоенно проговорил он, и я почувствовала спиной движение его торса. – У нас получилось.
Зрители захлопали. Все лица сияли.
– У меня получилось, – уточнила Эржебет. Акцент, который в старушечьей речи звучал сварливо, теперь добавлял шика ее экзотической красоте. – Я предупреждала, чтобы вы не заставляли меня показывать себя с некрасивой стороны.
– По-моему, у вас нет некрасивых сторон, – сказала я, чтобы этого не сказал Тристан.
Она перевела взгляд на меня и немного посерьезнела:
– Теперь я выгляжу более знакомо? Такой я была в нашу первую встречу. Мне едва исполнилось девятнадцать, но я была очень одаренной. Тебе повезло, что ты нашла именно меня.
– Извините, но мы правда раньше не встречались, – сказала я ей, затем почти шепотом обратилась к Тристану: – Я… я бы хотела это снять.
Глупо было чувствовать себя такой нелепой и нескладной просто от того, что в комнате находится умопомрачительная красавица. Мужчины никогда не падали передо мной штабелями – Тристан и вовсе вел себя так, будто я его придаток, – но внезапно я почувствовала себя уродиной.
Тристан, по-прежнему прилипнув взглядом к лицу Эржебет (и ее формам, я уверена), выпустил меня, так что я смогла расстегнуть комбинезон. Однако даже в нормальной одежде я ощущала себя колодой, пока мы все находились под очарованием этого элегантного существа. Нет, очарование – неправильное слово. Оно наводит на мысль о златокудрой сказочной принцессе. Эржебет была не такая. В ней чувствовалась угрожающая сила: не демонстративная агрессия школьной альфа-самки, а нечто природное, непринужденное. И она явно получала удовольствие от того, как нас всех поразило ее преображение.
– Ощущения были очень приятные, – безапелляционно продолжала она, обращаясь к Тристану. – Так что не смейте никогда больше говорить, что мне полезно, а что – нет.
– Ясно, – почти смиренно ответил он. Его взгляд, как намагниченный, все время устремлялся на ее
Последовала долгая пауза, пока мы осознавали происходящее, а Эржебет купалась в нашем общем внимании. Несколько голосов тихо произнесли: «Вау!» или нечто настолько же вразумительное. Нас больше ошеломил сам факт преображения, нежели его результат (хоть я и не в силах передать, насколько этот результат был впечатляющий), но в любом случае мы онемели – к ее нескрываемому удовольствию.
Наконец Тристан взял себя в руки.
– Итак, – начал он и негромко кашлянул, – значит, все хорошо. Как вы это сделали?
– Колдовство было большое. Сложное, – беспечно отвечала Эржебет. – Но я репетировала его в голове сто шестьдесят лет, шлифовала то, что придумала еще в Будапеште. Я хотела убедиться, что меня устраивает работа ОДЕКа. – Она улыбнулась и качнула бедрами, так что подол коктейльного платья волной колыхнулся у колен. – И – да, мне никогда не колдовалось так легко, как в этом ОДЕКе. Мне очень понравилось. Что наколдовать теперь?
– Какие виды магии вы обычно практиковали? – спросил Тристан. Не отрывая глаз от ее лица, он указал на столик, где стоял «Макбук эйр». – Стоукс.
Я послушно взяла ноутбук, села, открыла программу-диктофон и нажала «запись»; в качестве бэкапа я решила печатать их беседу и замерла, держа пальцы на клавиатуре.
Эржебет посерьезнела, но даже так она была гипнотически прекрасна.
– Я была молода, магия угасала, а время было очень бурное. Моя матушка состояла на службе у Лайоша Кошута, и если вы хоть что-нибудь знаете о нашей истории, то понимаете, что колдовство ее редко оказывалось действенным. Я помогала ей, когда она просила.
По-прежнему глядя на Эржебет, Тристан сделал мне знак.
– У Лайоша Кошута, – повторила я, печатая.
– Через «о», – сказала она мне.
– Через «о», знаю, – ответила я.
Ее волшебные темные глаза вновь обратились к Тристану.