Но Дэш никогда не был деревней троллей. Тролли вообще жители гор, шахтеры и ломщики камня. На протяжении всей своей истории они торговали с другими расами своим камнем, чтобы получать еду и другие вещи. Это была их ошибка, их рок.
Зависимость от торговли сделала их уязвимыми. Мирон из Йорама — первый Сжигатель — Троллей — просто запер троллей на Кригиллах, осадив все их основные крепости. Он мог просто уморить их всех голодом за несколько лет. Он мог бы воспользоваться волшебством, если бы он продолжал осаду, и волшебство опустошило бы Кригиллы. Горные долины стали бы, конечно, золой и пеплом. И Дэш не был бы основан. И я бы не родился…
Так что все было бы по-другому, если бы Мирон Сжигатель-Троллей был другим. Не уверен, что лучше, во всяком случае не для Урика, который никогда бы не прославился без меня. Просто по-другому. Но Мирон из Йорама был тем, кем он был: могучий, стремительный дурак, который вымел троллей из Кригиллов могучей стремительной атакой. Он превратил мирных работников по камню в бойцов с каменным сердцем, и его армия никогда больше не смогла победить их.
Позже, когда я стал Сжигателем-Троллей, все стало иначе. Но это было позже.
Когда я родился, уже не было пикси, также как огров и кентавров. Середина Центральных Земель — точнее то, что осталось от когда-то зеленых земель после Грозы-Пикси, Стирательницы-Огров и Дробителя-Кентавров, истребивших эти расы до последнего представителя — принадлежало людям. Остальные войны шли по окраинам. Мирон из Йорама сражался на далеком северо-востоке, где пустыня простиралась от восхода солнца до середины следующей ночи.
Как только тролли ушли из Кригилл, судьба решила, что люди-фермеры будут селиться в горных долинах. И все остальное тоже было делом рук судьбы.
После моего рождения моя судьба так переплелась с Сжигателем-Троллей, что никто в Дэше не имел ни достаточно ума, ни магии, чтобы предвидеть будущее. Не то, что мы совсем не знали о нашем месте в Очистительной Войне. Дважды в год наши фургоны, нагруженные зерном, ехали на равнины, где управляющие делами Сжигателя-Троллей покупали и продавали. С фургонами ехали как мужчины, так и женщины. Они сообщали управляющим свои имена и в замен получали оружие.
Иногда — не слишком часто — в Дэш возвращались ветераны. Мои средний брат не вернулся, зато вернулся дядя, это было еще до моего рождения. Одна его нога была обрублена выше колена, другая ниже, один взмах топора в руке тролля. В свое время все его дети проделали тот же путь, что и он, через управляющих. Один из моих двоюродных братьев вернулся, когда мне было десять лет. У него были и руки и ноги, зато не было глаз, и что-то повредилось в голове. Во сне он страшно кричал, и его жена не могла спать рядом с ним.
Я спросил его, что случилось, что он видит во сне?
— Огонь, — сказал он. — Огонь, который ярче солнца. Тролли верещат, когда когда горит их тело. И языки пламени вырываются из глаз.
Слова моего кузена напугали меня. Я увидел то, что видел он, как если бы это было мое собственное воспоминание… а теперь и эта картина стала моим собственным воспоминанием. Когда Сжигатель-Троллей убивает, он убивает огнем, который выходит из него. Это заклинание Раджаата: все его Доблестные Воины могли убивать своей мыслью. К тому же каждый из них мог убивать своим собственным путем, и этот самый путь ужасал не меньше самой смерти. Но мне было только десять и я не знал своей судьбы. Боязливые слезы хлынули мне на щеки, я побежал от кузена к отцу.
— Не делай со мной так. Не посылай меня против троллей! Я не хочу видеть горящие глаза!
Отец взял меня на руки и держал, пока я не пришел в себя. Он сказал, что никогда нет недостатка в людях, желающих присоединиться к армии Сжигателя-Троллей. Если я не хочу сражаться, я могу оставаться в Дэше всю мою жизнь, как это сделал он, мой отец. Когда я прильнул к нему, веря его словам всем моим сердцем и отбросив ужасные страхи, к нам присоединилась Дорин. Не говоря ни слова она взяла мою руку в свои и поднесла в своей щеке.
Она поцеловала мои трепещущие пальцы.
Мне кажется, что Дорин была на несколько лет старше меня; но никто не знал этого совершенно точно. Она родилась далеко на восток от Кригилл, там, где война между Сжигателем-Троллей и троллями была повседневной реальностью. Может быть она родилась в какой-нибудь деревне. Но скорее всего она родилась в одном из фургонов, которые шли за армией, куда бы та не шла. Потом она сумела убежать. Мирон из Йорама, чьи идеи о заслонах и полевых ограждениях не пошли дальше кучки солдат, державших в руках мешки с протухшим броем, оставил свой фланг без присмотра. Тролли пробрались незамеченными и как следует пощипали ему перышки, а Дорин осталась сиротой.
Управляющие отослали ее из зоны боев; они сделали это на свой собственный лад — загрузили опустевшие фургоны сиротами и ранеными, и отправили их туда, где троллей не видели многие поколения. Позже, когда армия стала моя, я вспомнил, что сделали управляющие и наградил их. Но в тот день, когда мне исполнилось десять лет и я выглядывал из рук своего отца, я в первый раз увидел по-настоящему красоту Дорин и кошмарное видение живых факелов исчезло из моего внутреннего взора.
— Я останусь с тобой, Ману.
Безусловно Дорин говорила со мной и раньше, но я никогда не слушал ее голос по-настоящему, и, хотя я был тогда еще очень молод, понял, что нашел недостающий кусок своего сердца.
— Я возьму Дорин с жены, — сказал я отцу, страхи и слезы были забыты. — Я построю для нее дом под холодными деревьями и она принесет мне детей. Ты должен сказать об этом Дедушке. Иначе он захочет отдать ее кому-нибудь другому.
Мой отец засмеялся. Он был высокий, толстый человек, а грудь у него была как бочка. Его смех можно было слышать от одного конца Дэша до другого. Дорин смутилась и покраснела. Она убежала, с руками прижатым к ушам, но не была недовольна…
И Отец поговорил с Дедушкой.
У меня оставалось еще шесть лет до того, как мне было разрешено полюбить Дорин, а ей меня. Шесть лет, чтобы построить дом в тени деревьев. Шесть лет, чтобы разучить мой свадебный танец. Признаюсь, я провел больше времени в развалинах разрушенных домов троллей, совершенствуя движение танца под музыку из дудочки моего еще более юного брата, чем лепил кирпичи из грязи для стен нашего с Дорин дома.
Так уж устроена память у детей, но я забыл рассказы моего двоюродного брата о троллях и об огненных глазах. Думаю, что я забыл и слезы, которые привлекли ко мне внимание Дорин. Тем не менее что-то из видений моего полусумашедшего кузена задержалось в самых глубоких слоях мое памяти. Я никогда не ездил с фургонами, везущими химали на равнины, тролли скорее очаровали меня и я провел много дней, исследуя развалины их домов на склонах Кригилл.
Буквы нашей собственной человеческой письменности не имели для меня тогда никакого смысла, зато я расшифровал надписи, найденные на могильных памятниках и статуях троллей. Я выучил их имена и имена их богов, которые они высекали на камне, который сами и добывали. Я видел, как они запаниковали, когда армия Сжигателя-Троллей появилась в долинах под ними, как они бросили свои дома, оставляя все за собой.
Каменные тарелки стояли на каменных столах, ожидая суп, который в них так и не налили.
Их скамьи были сделаны из камня, их кровати тоже; я был восхищен, когда думал об их силе и твердости тела. Со временем я научился узнавать разорванные в клочья остатки их полотенец, скатертей и матрацов в покрытых пылью углах их разрушенных комнат, но это не поколебало моего восхищения и уважения к ним.
Кувалды с головками из самого твердого камня лежали там, где их бросили, рядом с наполовину вырубленными глыбами камня. Их рукоятки из костей эрдланда сопротивлялись ветрам и дождям на протяжении двух королевских веков. Я легко мог себе представить, что бы случилось с человеческим черепом после удара такой штукой. Но кувалда не оружие; я не нашел в каменных руинах ни одного оружия смертельнее короткого ножа с каменным лезвием.
По правде говоря тролли были мирной безмятежной расой, пока Раджаат не создал своих Доблестных Воинов, а те не собрали свои армии. Мирон из Йорама научил троллей бояться, сражаться и, в конце концов, заставил их возненавидеть любую мысль о людях. Тем не менее чистая правда, что Дэш и тролли могли бы жить мирно и преуспевающи в Кригиллах, если бы не вмешался Раджаат. Люди не любят добывать камень, а тролли не умеют выращивать зерно. Но ко времени, когда я родился, между расами уже не осталось даже тени приязни. Было слишком поздно для мира, слишком поздно для любого исхода, кроме уничтожения, или тех или других. В этом сходились и Раджаат и Сжигатель-Троллей.