Конец октября 1964 года. Начало возрождения генетики и элиминации лысенкоизма
Газета «Сельская жизнь», имевшая максимальный долг перед советской наукой, начала, как мы видим, первой платить по длинному счету. В этом был, конечно, и определенный эгоизм. Содержалась в этом и демонстрация беспринципности — доказательство того, что большинство издателей понимало псевдонаучный характер лысенкоизма, нелепость гонений на генетику. Поэтому в новой ситуации, когда смелость стала безопасной, а сенсационность — душа прессы — возможной, почти все газеты, центральные, специальные и областные, начали заказывать статьи о генетике.
Но об одной публикации следует рассказать особо, а именно об очерке, опубликованном в «Комсомольской правде» 23 октября 1964 года под названием «Нет, истина неприкосновенна». Очерк был написан писателем В. Д. Дудинцевым (автором широко известного романа «Не хлебом единым») и до напечатания более года кочевал из редакции в редакцию. Везде его брались печатать, дело доходило до верстки, но затем лысенковцам удавалось остановить публикацию. В моем архиве хранятся три верстки разных вариантов очерка В. Дудинцева, подаренные мне автором вместе с последним, наконец увидевшим свет и с удовлетворением прочтенным миллион нами людей.
Публикация В. Дудинцева была посвящена судьбе талантливого советского селекционера и генетика НА. Лебедевой, которая с использованием полиплоидии и отдаленной гибридизации, работая в трудных условиях, без зарплаты, вывела серию ценных иммунных сортов картофеля. И только потому, что НА. Лебедева была настоящим генетиком и смелым человеком, друг М. А. Ольшанского, многолетний руководитель ВИРа ИА. Сизов преследовал ее, постоянно порочил результаты ее исследований. Я не буду пересказывать этот очерк, написанный рукою мастера. Он ясно, в яркой форме показал, что представители «мичуринской» биологии на самом деле являются мафиозной группой, которая прежде всего дорожит своим положением и готова преградить дорогу новому, полезному и ценному, если только это новое противоречит догмам лысенкоизма, ради которых закрывались когда-то целые отрасли знания. «За что же, — спрашивал в своем очерке В. Дудинцев, — Сизов так ополчился против Нины Александровны? Почему, придя на должность директора, прогнал Лебедеву с неоплачиваемого места, хотя все плоды ее трудов по-прежнему честно служат институту, хотя по-прежнему шлют к ней из ВИРа за материалом?
Ученые, с которыми я говорил, доверительно мне объяснили: профессор Сизов — противник исследований по полиплоидии, поскольку она открыта экспериментальной генетикой, против которой профессор Сизов выступал, объявляя ее наукой буржуазной, идеалистической, вредной, а потому категорически неприемлемой у нас. Мне известно по печатным выступлениям Сизова, что он активно не приемлет экспериментальной генетики, не верит в ее практические достижения.
Что же, он свободен иметь свои научные убеждения. Но если он по этой причине десять лет не давал ходу открытиям Лебедевой, то самый этот факт говорит мне: в научном и моральном багаже Сизова есть места, уязвимые для критики.
Тов. Сизов: Прогресс, который несут гибриды Лебедевой в селекцию картофеля, говорит: естественная наука, вскрывшая новые неоспоримые материальные факты, давшая практикам ценный материал, не может быть третирована как буржуазная. Нельзя бросаться такими обвинениями!
Известно, что природа равнодушно предоставляет обществу свои материальные ценности. Мыслим лишь один вариант «неравнодушия» природы и естественных наук: в том случае, если мы сами, введенные в заблуждение безответственными, неграмотными суждениями, откажемся от богатств, которые предлагает нам природа через посредство естественной науки.
Такой случай мы сейчас и наблюдаем. Смотрите — селекционеры буржуазных стран охотятся за лебедевскими полиплоидами. Запросы следуют один за другим. За рубежом знают, что делать с этим ценным материалом. Я слышал, что капиталист тоже любит хорошую картошку. А она равнодушно ложится на его тарелку. Ей все равно, кто ее съест» (Коме, правда. 1964. 23 окт.).