Преодолев небольшое расстояние от стоянки до больницы в плотной коробочке охраны, в небольшом тамбуре на входе я увидел хмурого Вовку.
— Ну? Что? — Спросил я его после того, как выбрался из медвежьих объятий.
— Скоро обещают заняться. Документы я подписал. Оплата… Вот платёжка. — Протянул он мне небольшую квитанцию, отпечатанную на дрянной бумаге.
Выдернув бумагу у него из пальцев, я быстро пробежал глазами её содержимое. Так. Вот — главное! Сумма — сто семнадцать тысяч сто двадцать рублей, восемьдесят копеек. Ну да, понятное дело, откуда у мамы Люды с Вовкой такие деньги?
— Вова, где тут терминал или банкомат? — Спросил я.
— Да вон — сразу в фойе несколько стоят. — Ткнул большим пальцем через плечо Вова.
— Ну-ка, пойдем. — Потянул я его в фойе.
Через пять минут повеселевший здоровяк спринтером рванул по коридору, зажимая в руке распечатанную квитанцию об оплате из терминала. Мы же вместе с охранниками, всей толпой вышли наружу и встали недалеко от входа. Один из бойцов расспросил молоденькую медсестру на стойке регистрации и рассказал, что Чумакову привезли на «Скорой» прямо с работы. Как сказали врачи — от подобного никто не застрахован.
Приехавшего целителя отправили к главврачу больницы, но его помощь оказалась не нужна — Людмила Чумакова уже пришла в себя, штатные целители слили почти весь свой резерв, но полностью устранили последствия инсульта. Эх, если бы в своё время так же можно было помочь моей маме!
Сияющий Вовка выметнулся из здания больницы наружу и схватил меня так, что у меня кости затрещали.
— Макса! Дружище!
— Пусти, кабан! — Полузадушено просипел я.
— Макс! Спасибо тебе! Деньги я отдам!
— А ну, стой! — Перебил я восторженного Вову. — Ничего ты мне отдавать не будешь, понял?
— Да что…
— Помолчи! — Снова перебил я его.
— Но, Макса!
— Вова! Дай договорить!
Чума, наконец, умолк.
— Считай, что я отдал долг жизни. Даже не сам долг, а его часть. Твой подарок, ну помнишь, когда я к тебе в кузницу приезжал? Твой подарок спас мне жизнь. Без шуток. Я же сегодня всего лишь заплатил деньги. Всего лишь деньги, понимаешь?
Вовка неуверенно кивнул.
— Не понимаешь… — Протянул я, мерно покачивая тростью, и продолжил. — Для меня это сумма не стоит нашей дружбы, не стоит моего уважения к твоей матери и не стоит того, что твой подарок спас мою жизнь. Прямо в тот самый день. Для тебя эта сумма будет неподъемна, как минимум, в ближайшие годы. А это — негатив, обида и прекращение нашей дружбы. Поверь, я знаю, о чем говорю!
Я поднял руку раскрытой ладонью к другу. Я действительно знал. Тень неоднократно рассказывал мне истории из своей жизни. Были там истории и о том, как лучшие друзья становились врагами после подобных ситуаций. Оно мне надо? Я чересчур ценю нашими отношениями с Чумаковыми. А Вовка — мой единственный друг, друг с самого детства.
— Поэтому, Вова, просто забудь об этих деньгах! Их никогда не было, понял меня? И никогда не вспоминай! По крайней мере в контексте какого-то там долга. По рукам? — Я вопросительно уставился в глаза Чумы.
— Хорошо. — С серьезным видом медленно кивнул Вовка и пожал мою протянутую руку. — Пойдём, хоть с мамой поздороваешься?
— Нет, друг. Ты маме Люде тоже лучше ничего не говори. — Улыбнулся я. — Лучше на выходных к вам в гости заскочу. Погоняем чаи с оладушками.
— Ага. Я скажу маме. Она наделает. — Заулыбался Вовка.
Мы с ним очень любили оладьи, которые готовила тетя Люда. А уж с домашним вареньем, которым был заставлен застекленный балкон их квартиры, оладушки были… были… Эх, чуть слюной не захлебнулся.
— Ладно, брат, давай, мне ехать надо. Беги к матери!
Мы вновь обнялись, и Вовка умчал в больницу.