Советская женщина - это тысячи ученых, изобретателей, конструкторов, которые неустанно работают для усиления мощи нашего вооружения.
Советская женщина - мать миллионов бессмертных героев. Она с материнским молоком привила своим сыновьям свободолюбие и преданность Родине.
Велика и грозна наша сила - сила советской женщины. Она целиком отдана Родине для победы.
Гитлер надеялся жестокостью и зверствами устрашить и запугать нас. Но он просчитался. Кровавые злодеяния фашистов разжигают священную ненависть советских граждан к лютому врагу. Измученные и изуродованные трупы невинных детей, могилы заживо погребенных родных и друзей, груды обуглившихся развалин наших сел и городов зовут нас к жестокому мщению. Мы готовы к любым жертвам для победы над врагом!
Своего единственного сына или мужа - отца детей советская женщина провожает на фронт с наказом: "Бейся смело, громи врага до полной победы, не щадя своей жизни!"
Дорогие сестры, друзья наши в свободолюбивых странах Европы и Америки! Настал час сурового возмездия! Встаньте в ряды борцов за свободу против кровожадного агрессора и насильника!
Враг будет разгромлен, победит правое дело!"
Женщины с горячим одобрением встретили выступление Расковой. Оно отвечало их мыслям и чувствам. Многие из них, в том числе и сама Марина, хотели принять непосредственное участие в боевых действиях. Вскоре произошло событие, которое приблизило осуществление их желания попасть на фронт.
Было принято решение о формировании женских боевых авиационных полков на строго добровольных началах. Руководить этим делом доверили Марине Расковой.
Теперь каждое утро, еще затемно, приходила Раскова в Петровский парк в одно из учреждений ВВС, где было отведено несколько комнат для штаба формирования. Здесь уже ждали добровольцы - студентки, работницы с фабрик и заводов, связистки, школьницы. Среди всех выделялись подтянутые, в синих форменных шинелях или летных кожаных регланах летчицы из аэроклубов, школ Осоавиахима и Гражданского Воздушного Флота. Они чуть снисходительно поглядывали на остальных, провожавших их восторженными взглядами. Многие из этих летчиц знали друг друга, давно летали, имели спортивные рекорды и не сомневались, что будут приняты.
С утра до позднего вечера проходили перед Расковой и другими работниками штаба десятки девушек. Все летчицы зачислялись в авиационную группу. Профессионалов было не так много, больше спортсменок, но только тогда, когда начнутся тренировки, где будет проверяться летное мастерство, она решит, как распределить их по полкам. Об этом не говорилось, но среди летчиц уже ходили слухи: будет три полка - два бомбардировочных и один истребительный.
Что же касается остальных добровольцев, Марина понимала: определить сразу, годится ли человек к службе в авиации, сложно. И все же, беседуя с ними, задавая им самые разнообразные вопросы, она пыталась хотя бы приблизительно выяснить это.
В авиационные полки нужны не только летчики, но и радисты, штурманы, техники и механики, прибористы и вооруженцы. Где взять кадры? Готовить самим - решила Марина. Это был единственный выход. Поэтому, разговаривая с очередным кандидатом, она уже прикидывала, куда можно направить девушку, где лучше всего ее использовать.
Девочки-школьницы, стоя перед Мариной, невольно выпрямлялись, старались говорить уверенно и твердо, доказывали свою подготовленность в военном деле. Некоторых приходилось отсылать домой. Они уходили, сдерживая дрожащие на глазах слезы. Марине было искренне жаль их, но она оставалась непреклонной: в авиации могут служить только выносливые, крепкие, физически закаленные.
Штурманов предполагалось готовить из числа летчиков, имеющих небольшой налет, спортсменок-парашютисток, студенток. Однако некоторых летчиков трудно было уговорить стать штурманами. Приходилось подолгу убеждать их; а в разговоре с самыми непреклонными Марина прибегала к такому методу:
- Вы хотите на фронт, хотите воевать? - спрашивала она летчицу.
- Да, конечно, - волнуясь, отвечала та. - Я сегодня же готова вылететь в бой. Мое место за штурвалом самолета.
- Если ваше желание так велико, - замечала Раскова, - вы согласитесь на любую должность. Лично я, - говорила она твердо, - пошла бы.
Возражений больше не было.
Несколько женщин - кадровых командиров, входивших в штаб формирования, таким же образом подбирали кандидатов в штабные группы. Капитан Милица Казаринова, окончившая командный факультет Военно-воздушной академии, придирчиво и недоверчиво присматривалась к будущим штабным командирам.
- Они же не годны к военному делу, - встряхивая коротко стриженными волосами, говорила она Расковой, - о дисциплине никакого понятия.
- Все придет в свое время, капитан, все будет. И дисциплина, и знание военного дела, - успокаивала ее Марина. - Мы сами с этого начинали.
Капитан Казаринова в авиации не первый год. Человек в высшей степени организованный и собранный, она всегда подавала пример неукоснительного соблюдения воинской дисциплины. Раскова назначила ее начальником штаба формирующейся авиагруппы и, наверно, не смогла бы выбрать лучшего помощника.
Верными помощниками Расковой стали Галина Волова, инженер по вооружению с академическим образованием, выпускники Военно-политической академии батальонный комиссар Лина Яковлевна Елисеева и старший политрук Евдокия Яковлевна Рачкевич, инженер 3-го ранга Ольга Куликова и другие.
В коридорах и комнатах пахло новым обмундированием. Девушки надевали военную форму и сразу терялись в ней, становились похожими друг на друга. Увольнения в город запретили, и, проходя по двору, Марина часто видела, как прижимались мокрыми от слез лицами к холодным решеткам ограды матери молоденьких бойцов, в которых только по нежным, еще не обветренным лицам и выбивающимся из-под шапок кудрям можно было узнать девушек.
Нужно было немедленно решать десятки дел. Одно из них - самое главное, - где продолжить формирование и обучение полков. В Москве, превращавшейся в прифронтовой город, это было невозможно. Раскова просила командование ВВС ускорить решение вопроса.
Управлять массой людей, не знающих воинских порядков, военных требований, не объединенных пока еще общим делом, общей целью, было сложно.
- Надо, не теряя времени, заняться уставами, - предложила Казаринова. Это первое, что они должны хорошо усвоить. Пусть лейтенант Мигунова съездит в Главный штаб ВВС и достанет нам все уставы, да побольше экземпляров.
Раскова одной из первых пригласила Мигунову в штаб формирующихся женских полков - она была знакома с ней давно, еще со времен совместной работы в Военно-воздушной академии.
- Катя, - обратилась к ней Раскова по старой привычке просто по имени, - возьми троих девушек и в штаб. Проси военные уставы. И узнай, что там нового с нашим отъездом.
Катя Мигунова вместе с пачками уставов Красной Армии и "Наставления по производству полетов" привезла и приказ, в котором говорилось о срочной эвакуации авиагруппы из Москвы в один из городов на Волге, где на базе летной школы будут готовиться авиационные части.
15 октября на экстренном совещании с приказом были ознакомлены все командиры и политработники. После этого Марина отправилась на железнодорожную станцию "пробивать" эшелон для своих частей. Комендант ничего не мог обещать в ближайшие несколько дней. На восток уходили эшелоны с оборудованием эвакуирующихся заводов, с людьми. Прибывали составы с войсками, техникой. Раскова долго уговаривала его, в который раз показывая приказ об эвакуации. Наконец он сказал: