— Такую сумму Клайд заработает за месяц, — стюардесса сморщила нос.
— Не болтайте чепухи, — возразил он. — Мелкий служащий в аэропорту Де Муана не зарабатывает в месяц десять тысяч долларов.
— Клайд больше не будет здесь работать, — охотно сообщила она. — Его переводят в Центральное управление в Нью-Йорк. Он перспективный работник. Руководство возлагает на него большие надежды. Он получил прекрасное образование. И, кроме того, он замечательный человек. Вашей дочери выпадет большое счастье, если он женится на ней. Таких, как он, не так уж много.
— Он получил образование? — растерянно спросил Джек. Впервые у него закралось подозрение, что он мог допустить ошибку.
— Теперь вам до этого нет никакого дела, — девушка прошла мимо него к двери. — Вы его определенно отпугнули. Кто захочет связываться с дочерью психопата? Пфуй! Всего хорошего!
Теперь Джек Левит действительно остался один в бюро «Норд-Ист». И теперь он точно знал, что совершил ошибку. Большую ошибку! Он должен еще раз встретиться с Клайдом Роджерсом. Он был слеп от гнева. Он должен извиниться. Это его долг перед Лори. Если он вел себя неправильно, он признается в этом.
Дверь отворилась, и вошел молодой человек в коричневой униформе «Норд-Ист».
— Добрый день, — сказал он и вопросительно посмотрел на Джека Левита.
— Я жду Клайда Роджерса.
— Его больше не будет, — сообщил юноша. — Могу ли я быть вам чем-нибудь полезен?
— Нет, мне крайне необходимо переговорить с Клайдом Роджерсом. Не можете ли Вы сказать, где я могу его найти?
— Могу, — кивнул юноша. — Он собирался в «Топкани». Это такой ресторанчик, где можно спокойно посидеть одному и расслабиться. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Полагаю, что да.
— Если у вас нет ничего важного к Клайду, то лучше оставьте его в покое, — продолжал юноша. — Не знаю, какая муха его укусила. Я никогда не видел его в такой ярости, как только что на летном поле.
— Для меня это крайне важно.
Джек Левит попросил объяснить ему дорогу в бар, где Клайд Роджерс решил заглушить свое раздражение.
Было еще довольно рано, когда Джек Левит вошел в бар, где Клайд, за исключением еще одного мужчины в пальто и шляпе, был единственным посетителем.
Джек чувствовал себя неловко, но взял себя в руки и двинулся к стойке. Он придвинул табуретку к Клайду.
— Двойное виски, — заказал он подошедшему бармену.
— Опять вы? — удивился Клайд, повернувшись к человеку, который у пустой стойки поставил свой табурет рядом с ним. — Хотите повысить цену?
— Не совсем. — Джек Левит выдавил из себя усмешку.
— Не трудитесь! — Клайд сделал глоток виски. — Лори не продается.
Бармен поставил перед Джеком Левитом напиток. Джек потянулся за бутылкой, которую тот еще держал в руке.
— Оставьте бутылку здесь. Мы обслужим себя сами. — И он налил Клайду полный стакан.
— Вы хотите меня напоить? Это тоже ничего вам не даст.
— Нет, у меня нет намерения напоить вас. Я хочу извиниться перед вами.
— Извиниться? Это что-то новенькое.
— Я боюсь, что мои суждения о вас были слишком поспешны. — Отец Лори залпом выпил свой бокал. Клайд, глядя на него, последовал его примеру. Он пришел сюда, чтобы выпить, и не собирался нарушать свои планы.
— Мне жаль, что я обидел вас, Клайд. — Извинение слетело с его губ легче, чем он предполагал.
— Ладно, ладно, — кивнул Клайд. — Вопрос исчерпан. Но объясните мне все-таки ваше внезапное превращение. Или вы хотите теперь попробовать не мытьем, так катаньем? Лори не разыгрывается. Все равно, каким путем вы попытаетесь это сделать.
— Отцы взрослых дочерей превращаются иногда в чудовищных ревнивцев, видя, что на горизонте появился серьезный соперник, — усмехнулся Джек.
— И вы полагаете, что я поверю этому? — спросил Клайд, отпивая виски. Отец Лори все же не был таким твердолобым, каким показался ему вначале.
— У Лори к вам серьезное чувство?
— Да.
Джек Левит снова наполнил стаканы.
— Я хотел бы немного побеседовать с вами, Клайд. Без всяких задних мыслей. Просто как мужчина с мужчиной. Я должен познакомиться с вами, чтобы перестать видеть в вас угрозу для моей дочери.
— О’кей, против этого трудно что-либо возразить.
Так начался этот разговор. Клайду показалось, что он попал в руки Федерального бюро расследований. Джек Левит хотел знать о нем буквально все. Где он ходил в школу, чем занимались его отец и дед? Он расспрашивал о его работе, о его достижениях в спорте, о его планах и намерениях. Он хотел знать его мнение о политической ситуации в стране и в мире и об его отношении к смертной казни.