Тем не менее, как уже отмечалось, Вашингтон говорил о развертывании коммунистами своего плана мирового господства, который необходимо было «сдерживать». Гарантии, предложенные Греции и Турции в 1947 году, были первым признаком изменения курса, а договор НАТО 1949 года стал самым красноречивым примером. С расширением членства в НАТО в 1950-е годы США фактически пообещали «защищать почти всю Европу и даже некоторые части Ближнего Востока — от Шпицбергена до Берлинской стены и до восточных границ Турции»{883}. Однако это было лишь началом американского перенапряжения сил. Пакт Рио и особое соглашение с Канадой означали, что США взяли на себя ответственность по обороне всего западного полушария. Тихоокеанский пакт безопасности (АНЗЮС) добавил обязательства в юго-западной части Тихого океана. Конфронтации с Восточной Азией в начале 1950-х годов привели к подписанию нескольких двусторонних соглашений, по которым США обязались помогать странам тихоокеанского побережья — Японии, Южной Корее, Тайваню и Филиппинам. В 1954 году они были подкреплены учреждением СЕАТО (Организация договора о Юго-Восточной Азии), по которому Соединенные Штаты Америки вместе с Великобританией, Францией, Австралией, Новой Зеландией, Филиппинами, Пакистаном и Таиландом пообещали взаимную поддержку для отражения агрессии в этом регионе. На Ближнем Востоке США выступили главным инициатором еще одной региональной организации — Багдадского пакта 1955 года (позже превратившегося в Организацию центрального договора — СЕНТО), в рамках которого Великобритания, Турция, Ирак, Иран и Пакистан объединились против подрывной деятельности и нападения. В других частях Ближнего Востока США заключали или готовили особые соглашения с Израилем, Саудовской Аравией и Иорданией — либо из-за прочных иудео-американских связей, либо в соответствии с «доктриной Эйзенхауэра» (1957), предполагавшей помощь арабским государствам. В начале 1970 года один эксперт заметил, что
Соединенные Штаты Америки располагали более чем миллионом солдат в тридцати странах, состояли в четырех региональных оборонительных союзах и активно участвовали в пятом, имели соглашения о взаимной обороне с сорока двумя странами, являлись членом пятидесяти трех международных организаций и предоставляли военную или экономическую помощь почти сотне стран по всему земному шару{884}.
Такой набор обязательств наверняка заставил бы нервничать Людовика XIV или Палмерстона. И все же в быстро сжимавшемся мире, части которого становились все более тесно взаимосвязанными, эти шаги имели свою логику. Где в этой биполярной системе мог провести черту Вашингтон, особенно после того, как его более раннее заявление о незначительности Кореи спровоцировало нападение коммунистов на южную часть полуострова?{885} «Эта планета стала очень маленькой, — говорил Дин Раск в мае 1965 года. — Мы должны заботиться о ней целиком — со всеми ее землями, водами, атмосферой и окружающим космосом»{886}.
Распространение советской власти и советского влияния на внешний мир было менее внушительным, но все же в годы после смерти Сталина СССР удалось достичь существенных успехов в этом плане. Хрущев очевидно хотел, чтобы Советским Союзом восхищались или даже любили его, а не боялись, и стремился перенаправить ресурсы из военной сферы в сельское хозяйство и производство потребительских товаров. В целом его внешнеполитические идеи отражали надежды на «оттепель» в холодной войне. Вопреки мнению Молотова, он вывел советские войска из Австрии, вернул военно-морскую базу Порккала Финляндии, а Порт-Артур — Китаю и улучшил отношения с Югославией, утверждая, что есть «разные пути к социализму» (эта позиция расстроила не только многих его коллег по Президиуму Верховного Совета, но и Мао Цзэдуна). Хотя в 1955 году, в ответ на присоединение ФРГ к НАТО, была создана Организация Варшавского договора, Хрущев все же был готов наладить дипломатические связи с Бонном. Он также склонялся к нормализации отношений с США, хотя его собственное непостоянство и ставшее хроническим недоверие, с которым Вашингтон интерпретировал любые шаги русских, делали невозможной настоящую разрядку напряженности. В том же году Хрущев посетил Индию, Бирму и Афганистан. Как раз в то время, когда все новые и новые африканские и азиатские государства начали получать независимость, Советский Союз стал воспринимать страны «третьего мира» всерьез{887}.