Дипломатическая революция, вызванная неуклонным сближением Китая и США после 1971 года, оказала сильнейшее воздействие на «глобальное соотношение сил». Хотя Япония была удивлена действиями Вашингтона, она убедилась, что по крайней мере теперь она получает возможность наладить нормальные отношения с КНР, что дополнительно подстегнуло ее активную торговлю в Азии. Казалось, что холодная война в Азии закончилась — хотя, возможно, правильнее сказать, что она стала более многогранной: Пакистан, ранее служивший дипломатическим каналом для секретных сообщений между Вашингтоном и Пекином, в 1971 году получил поддержку обеих этих стран в его противостоянии с Индией; Москва же вполне предсказуемо помогала Дели. В Европе тоже изменился баланс сил. Кремль, встревоженный враждебностью Китая и неприятно удивленный дипломатией Киссинджера, счел разумным заключить соглашение ОСВ и приветствовать другие попытки улучшения отношений по другую сторону железного занавеса. Кроме того, он занял выжидательную позицию, когда после жесткой конфронтации с США во время арабо-израильской войны 1973 года Киссинджер использовал свою «челночную дипломатию», чтобы примирить Египет и Израиль, фактически лишив Россию сколько-нибудь значимой роли.
Трудно сказать, как долго Киссинджер мог бы продолжать свои манипуляции в духе Бисмарка, если бы Уотергейтский скандал не выдворил Никсона из Белого дома в августе 1974 года, заставив многих американцев еще сильнее усомниться в своем правительстве. Госсекретарь оставался на посту в течение президентского срока Форда, но уже без прежней свободы маневра. Конгресс то и дело урезал военный бюджет. Помощь Южному Вьетнаму, Камбодже и Лаосу была прекращена в феврале 1975 года, то есть за несколько месяцев до падения режимов в этих странах. Закон о полномочиях в условиях военного времени значительно ограничил возможности президента в том, что касалось отправки американских войск за рубеж. Конгресс проголосовал против борьбы с советско-кубинскими интервентами в Анголе путем отправки средств ЦРУ и вооружений тамошним прозападным группировкам. Правые республиканцы теряли терпение в связи с этим спадом американского влияния за границей и обвиняли Киссинджера в предательстве национальных интересов (Панамский канал) и старых друзей (Тайвань), так что земля начала гореть под ногами госсекретаря еще до того, как избиратели проголосовали против Форда на выборах 1976 года.
По мере того как США в 1970-е годы решали тяжелые социальные и экономические проблемы, а разные политические группы пытались примириться с ослаблением международного положения страны, их внешняя политика, пожалуй, неизбежно становилась более ошибочной, чем в былые безмятежные времена. В последующие несколько лет происходили удивительно резкие колебания политического маятника. Картер, заимствовавший у Глэдстона и Уилсона самые достойные убеждения о необходимости создания «более справедливого» мирового порядка, беззаботно окунулся в международную систему, где прочие игроки (особенно в «горячих точках» земного шара) вовсе не собирались руководствоваться иудеохристианскими принципами. Из-за недовольства «третьего мира» экономической пропастью между богатыми и бедными странами, которая стала только шире в результате энергетического кризиса 1973 года, его стремление к сотрудничеству Севера и Юга было одновременно расчетливым и великодушным, то же самое можно было сказать об условиях продленного соглашения о Панамском канале и о его нежелании отождествлять любое реформистское движение в Латинской Америке с марксизмом. Кроме того, Картеру справедливо ставят в заслугу «посредничество» в заключении Кэмп-Дэвидских соглашений между Египтом и Израилем (1978), хотя ему не следовало удивляться критической реакции других арабских стран, которая, в свою очередь, дала России возможность укрепить собственные связи с более радикальными режимами на Ближнем Востоке. Однако несмотря на все благие намерения, правительство Картера не смогло преодолеть сложность мира, все менее охотно прислушивающегося к советам США, а также собственную политическую непоследовательность (часто вызываемую ссорами внутри администрации){929}. Авторитарные правые режимы по всему миру подвергались критике и давлению за нарушение прав человека. Но Вашингтон продолжал поддерживать президента Мобуту в Заире, короля Хассана в Марокко и иранского шаха (по крайней мере, до исламской революции 1979 года, приведшей к дипломатическому кризису с захватом американских заложников и неудачной попыткой их спасения){930}. В других частях земного шара, от Никарагуа до Анголы, администрация с трудом находила достойные ее поддержки либерально-демократические силы, но и не решалась выступать против революционеров марксистского толка. Картер также надеялся не допустить увеличения оборонного бюджета и был сбит с толку тем, что разрядка в отношениях с СССР не только не приостановила рост военных расходов со стороны русских, но и не прекратила их действий в странах «третьего мира». Когда в конце 1979 года советские войска вошли в Афганистан, Вашингтон, к тому моменту уже активно наращивавший свои вооружения, отказался ратифицировать договор ОСВ–2, отменил поставки зерна в СССР и начал проводить (особенно знаменитыми визитами Збигнева Бжезинского в Китай и Афганистан) политику «равновесия сил», которую президент осуждал всего четырьмя годами ранее{931}.