Это неравенство между менее развитыми государствами подводит нас ко второму важному свойству произошедших за последние несколько десятилетий макроэкономических перемен, а именно к дифференцированному росту различных стран мира, причем характерному не только для малых, но также и для крупных индустриальных стран. Поскольку эта тенденция (если ее рассматривать в историческом контексте предыдущих веков) в конечном итоге всегда наиболее сильно влияла на равновесие сил в мире, имеет смысл более детально рассмотреть то, как она сказывалась на развитии ведущих держав в эти десятилетия.
Нет сомнений, что экономическая трансформация Японии после 1945 года была в тот период самым впечатляющим примером планомерной модернизации и могла служить моделью для прочих азиатских «торговых стран». На этом фоне остальные «развитые» страны, если говорить о коммерческой и технологической конкуренции, выглядели довольно бледно. Справедливости ради необходимо заметить, что Япония уже отличилась примерно веком ранее, когда первой из азиатских стран начала копировать Запад в плане экономики, а также (к несчастью для себя) армии и имперских амбиций. Несмотря на губительные последствия войны 1937–1945 годов и изоляцию от традиционных рынков и поставщиков, Япония обладала промышленной инфраструктурой, которую можно было восстановить, а также талантливым, высокообразованным и социально сплоченным населением, чью готовность добиваться лучшей жизни следовало теперь направить в мирное коммерческое русло. Сразу после Второй мировой войны Япония представляла собой истощенную оккупированную территорию, зависимую от американской помощи. В 1950 году ситуация в корне изменилась, причем во многом из-за больших военных расходов США на войну в Корее, которая оказалась стимулом для ориентированных на экспорт японских компаний. Так, «Тойота» находилась на грани банкротства, когда получила спасительный заказ министерства обороны США на поставку автомобилей, и со многими другими японскими предприятиями произошло нечто подобное{952}.
Конечно, «японское чудо» отнюдь не было всего лишь следствием американских трат во время войны в Корее, а затем во Вьетнаме; потребность объяснить эту трансформацию страны и возможность повторить ее успех, в свою очередь, тоже породила свою небольшую активную отрасль{953}. Одной из главных причин была едва ли не фанатичная вера японцев в способность достичь высочайшего уровня контроля качества, а также заимствовать на Западе (и улучшить) сложные управленческие решения и технологии производства. На пользу стране шло соблюдение высоких и строгих стандартов всеобщего образования, наличие большого числа инженеров, любителей автомобилей и электроники, а также предприимчивых мастерских и гигантских дзайбацу. В японском обществе ценились усердный труд и преданность компании, а противоречия между управляющими и рабочими сглаживались за счет сочетания компромиссов и почтительного отношения. Экономика требовала огромных капиталовложений для уверенного роста и не испытывала недостатка в них — отчасти из-за незначительности оборонных расходов этой «демилитаризованной» страны, укрывшейся под стратегическим зонтом США, но, возможно, еще в большей степени из-за особой денежной и налоговой политики, способствовавшей необычайно высокому уровню личных сбережений, которые затем могли использоваться для инвестиций. Япония также извлекла выгоду из той роли, которую сыграло ее министерство внешней торговли и промышленности в «поощрении новых отраслей промышленности и технического прогресса, одновременно координируя методичное сворачивание старых, увядающих производств»{954}, что сильно отличалось от картины, наблюдавшейся в США, где царил принцип невмешательства.