Таким образом, в истории уже не впервые создалось противоречие между существованием государств в пространстве анархического военно-политического мира и их существованием в мире свободной экономики, между, с одной стороны, погоней за стратегической безопасностью, выражающейся в инвестициях в новейшее оружие и расходовании большой части ресурсов на вооруженные силы, и, с другой стороны, стремлением к экономической безопасности, представленном в улучшении национального благосостояния, которое зависит от роста (в свою очередь, вытекающего из новых методов производства и создания материальных благ), увеличения объемов производства и усиления внутреннего и внешнего спроса — которые могут пострадать из-за чрезмерных расходов на вооружения. Поскольку перегруженность военными обязательствами способна замедлить темпы экономического роста и привести к сокращению доли страны в мировом промышленном производстве, а следовательно, к уменьшению благосостояния, а отсюда и влияния, — весь вопрос сводится к поиску баланса между краткосрочной безопасностью, обеспечиваемой крупными вооруженными силами, и долгосрочной безопасностью, связанной с ростом производства и доходов.
Выбор между этими противоречивыми целями, возможно, особенно остро стоит в конце XX века, поскольку широкой общественности известно о существовании различных альтернативных «примеров» для подражания. С одной стороны, есть чрезвычайно успешные «торговые государства» — главным образом азиатские, например Япония и Гонконг, но также Швейцария, Швеция и Австрия, — которые воспользовались энергичным ростом мирового производства и торговой взаимозависимости после Второй мировой войны и чья внешняя политика акцентирует мирные партнерские отношения с другими обществами. В результате все они стремятся держать расходы на оборону на предельно низком уровне, совместимом с сохранением национального суверенитета, тем самым высвобождая ресурсы для высокого внутреннего спроса и капиталовложений. С другой стороны, существуют различные «военизированные» экономики — Вьетнам в Юго-Восточной Азии, Иран и Ирак, участвующие в продолжительной войне, Израиль и его завистливые соседи на Ближнем Востоке и, наконец, СССР, выделяющие более 10% ВНП (в некоторых случаях намного больше) на оборону ежегодно, твердо полагающие, что это необходимо для обеспечения военной безопасности, и, как следствие, очевидно страдающие от нехватки ресурсов в продуктивных мирных отраслях. Между двумя полюсами, представленными торговыми и воинственными государствами, располагается большая часть стран планеты, не убежденных в том, что мир достаточно безопасен, чтобы сокращать расходы на оборону до необыкновенно низкого уровня Японии, но в то же время не желающих страдать от чрезмерно высоких экономических и социальных издержек масштабных военных ассигнований и осознающих необходимость определенного компромисса между краткосрочной военной и долгосрочной экономической безопасностью. В странах, имеющих, в отличие от все той же Японии, обширные зарубежные военные обязательства, от которых было бы трудно отказаться, эта проблема дополнительно осложняется. Более того, во многих ведущих державах стратеги прекрасно понимают, что кроме нарастающей стоимости оружия их внимания требуют также инвестиции в производство и растущие социальные потребности (особенно в результате общего старения населения), в связи с чем выделение приоритетных статей расходов становится как никогда трудным.
Таким образом, сейчас, когда мир движется к XXI веку, перед большинством правительств, если не перед всеми, стоит тройная задача: одновременно гарантировать военную безопасность (или какую-либо реалистическую альтернативную безопасность) для своих национальных интересов, удовлетворять социально-экономические потребности своих граждан и обеспечивать устойчивый рост, который особенно важен как для позитивных целей — обеспечить себе пушки и масло сейчас, так и для негативной цели — избежать относительного экономического спада, способного навредить военной и экономической безопасности страны в будущем. Соблюсти все три условия в течение длительного периода времени будет очень непросто, учитывая неравномерную скорость технологических и коммерческих изменений и непредсказуемость колебаний в международной политике. Тем не менее достижение первых двух компонентов (либо одного из них) без третьего неизбежно приведет к относительному упадку в более долгосрочной перспективе, который стал судьбой всех недостаточно быстро растущих обществ, не сумевших приспособиться к меняющимся требованиям мира. Как трезво отметил один экономист, «трудно поверить, но страна, в которой рост производительности отстает всего лишь на один процент от других стран, может, как Англия, за один век превратиться из бесспорного промышленного мирового лидера в посредственную экономику, какой она является сегодня»{1028}.