Дети нерешительно попятились.
– Я С ВАС ОВЕРЛЕЙ СДЕРУ! ОСТАНЕТЕСЬ БЕЗ СЕТИ ДО КОНЦА ЖИЗНИ!
Дети бросились наутек. Мальчуган шмыгнул за угол. Девочка остановилась и оглянулась.
– Я кукол не боюсь! – выкрикнула она дрожащим голосом и показалась совсем малышкой.
Полыхнуло снова – и паяц оказался рядом с ней. Девчушка замерла. Фист наклонился, почти касаясь ее деревянной призрачной плотью.
«Эй, просто вели ей убираться. Не перепугай слишком сильно!»
Паяц посмотрел на Джека с недоумением.
«Не забывай: это же малый ребенок!»
Та глядела в ужасе, не зная, чего ожидать от страшной куклы. Дрожащей рукой девочка коснулась клетки, будто хотела проверить, настоящая ли она. Вспыхнуло – и малышка отдернула руку, словно ужаленная.
– Уходим! – крикнул из-за угла мальчик. – Нам тут делать нечего!
Девочка по-прежнему стояла не шевелясь, будто парализованная.
– Он прав, – зловещим шепотом подтвердил Фист тихо. Он придвинулся еще ближе, едва сдерживая ярость. – Тебе тут нечего делать! БЕГИ!
Этого она не выдержала и бросилась прочь со всех ног.
Джек склонился над скорчившимся в проеме телом.
– Как вы?
– Они застигли меня врасплох. – Приглушенный голос бипеда звучал почти неискаженным. – Самец повредил мой голосовой синтезатор.
Бипед перекатился на спину, открыв лицо – овал наногеля с неглубокими впадинами на месте глаз, носа и рта. Шея – круглый металлический воротник. Нападающие сорвали черное пончо, прикрывавшее мягкое тело. Одна нога подогнута неестественно.
– Что случилось? – Джек помог бипеду сесть.
– Они напали внезапно, затащили меня сюда и принялись избивать.
– Все кончилось, они уже ушли.
– Знаете, что любопытно? У меня работает программа полной дипломатической неприкосновенности. Они не могли бы и помыслить о том, чтобы напасть на меня.
– Их сетевые порты заглушены, – пояснил парящий у плеча Джека паяц. – Мне пришлось постараться, чтобы они увидели меня.
– Странно, – заметил бипед. – Я уверен, причина нападения – расовая ненависть.
– С чего бы это? – хмыкнул Фист. – Вы не раса, а машины. Как и я.
– Заткнись, Фист, – одернул его Джек.
– Я слыхал о подобных вам, но не ожидал, что повстречаюсь с кем-то из них, – заметил бипед.
– Тебе следовало бы бояться меня.
– Вы в надежной клетке. А ваш хозяин – добрый человек.
– Я знаю семьсот способов стереть начисто твою невральную сеть. – В голосе паяца послышались зловещие нотки.
– Но я останусь жить в коллективной памяти Тотальности – чем-то вроде ваших несчастных фетчей.
– Не имею ничего общего с этими калеками.
– Фист, успокойся, – посоветовал Джек и добавил, обращаясь к бипеду: – Вы сможете встать?
Тот кивнул.
Джек помог ему подняться. Бипед зашатался, распрямляя ногу, но сохранил равновесие и устоял.
– Так уже лучше.
– Можете идти? – спросил Джек.
– Кажется, да. – Бипед шагнул раз, другой.
– Тогда давайте я провожу вас домой.
«Джек, это противоречит всем моим программам», – проворчал Фист, когда хозяин и опирающийся на него бипед вышли из переулка.
Глава 8
Бипед тоже остановился в Ране. Он пояснил, что там меньше помех для его работы. Джек на пару с ним доковылял до отеля. Там бипед настоял на том, чтобы купить Джеку выпивку. Тот отказался от виски, но согласился на кофе. Убогий бар был пуст. Из старых динамиков хрипела музыка. Все – унылая жестяная пародия на себя, голый остов, которому сеть добавляет плоть и кровь.
– Прошу прощения, я хотел бы кое-что уточнить, – начал бипед, когда они уселись за стол. – Я считал, что у вас все подключены к сети. Но эти дети…
Он говорил лучше прежнего. Системы авторемонта активно принялись за дело. Пончо окутывало тело, но голова оставалась непокрытой и неярко светилась в сумраке. Так могла бы выглядеть чужая далекая луна, освещенная умирающей звездой. Наногель, из которого состояло тело бипеда, был полупрозрачным. Сквозь лицо можно было рассмотреть бар, чуть размытый, искаженный, словно видимый сквозь сильно поцарапанный объектив.
– Понятия не имею, что с ними, – пожал плечами Джек. – Я не был на Станции семь лет. В мое время дети никогда не выходили из сети.
Он надорвал пакетик с сахаром, высыпал его содержимое в кофе, размешал медленно и размеренно белый порошок в бурой жиже. Кружка приятно грела руки. Джек сделал глоток, позволил теплу растечься во рту, по горлу, наслаждаясь чувством настоящей, грубой и едкой реальности. Но когда ты не в сети, кофе почти безвкусен.
«Крепкий кофе в поздний час спать тебе и мне не даст», – пропел Фист.
Джек заглушил его.