- С кем ты общался на Земле перед твоим задержанием?
- Все, с кем я общался, в данный момент мертвы. Вам не даст ничего это знание. Тем более, что я не помню всех имен.
- Что значит мертвы? Ты что уничтожил все свои контакты?
- На эти вопросы я не уполномочен отвечать. Если Вы имеете соответствующий допуск, можете ознакомиться с подробностями дела сами.
Антон впервые за свою жизнь увидел, как люди зеленеют. Куратор стал землисто-зеленого цвета. Чуть ли не шипя, он произнес:
- Мой допуск это не твоя забота. Отвечай на вопросы.
- В мою последнюю встречу с полковником Делеусом, меня совершенно точно проинформировали с кем я могу обсуждать особенности операции проведенной СБ. Эти люди перечислены в подписанных мной протоколах. Вас там нет.
Шипя как кипящий чайник, Куратор выдавил:
- Все. На сегодня закончили.
2.6
На следующее утро график обучения был нарушен. Фатально.
Сегодня Антон собирался заняться отработкой управления дроидами на тренажере.
Проснулся, привел себя в порядок и... В дверь зашел охранник.
- Собирайся. Тебя ждут.
Собирать было нечего, и Антон пошел за охранником. Они пришли в совершенно незнакомое помещение, в котором было мало аппаратуры, но много экранов.
Двое незнакомых техников в форме медиков, готовили аппаратуру. А в центре комнаты стояло то самое парикмахерское кресло для укладки волос.
'Ментоскопирование' - понял Антон, и внутренне напрягся.
Но тут почему-то память подкинула виденные в кино процедуры проверки на детекторе лжи. И он успокоился. 'Надо чем-то заблокировать сознание', - опять пришла мысль. Песня. Как там в книжках - защита разума от просмотра - петь песни. И началось - 'В траве сидел кузнечик...'.
В комнату зашел Делеус и уселся за стол. Он был очень доволен, прямо-таки источал это самое довольство.
Один из техников подвел Антона к креслу, и колпак поднялся вверх.
Антон сел, поерзал, удобно положил руки и ноги. Закрыл глаза и опять - 'В траве сидел кузнечик...'.
Колпак опустился, несколько раз зажужжал, видимо подстраиваясь под Антона, и сознание погасло.
Когда колпак поднялся, парень сидел в той же позе, что и до начала экзекуции. Руки и ноги покалывало - затекли от неподвижности. Пошевелившись, он открыл глаза.
И увидел недовольного полковника.
Сразу закрыл глаза и весь обратился в слух, потому что Делеусу, что-то объяснял один из техников.
- Видите - здесь и здесь ничего нельзя снять. Волновая кривая скачет как сумасшедшая. Вот тут мы можем увидеть, что там лежит, но это детские воспоминания и они Вам вряд ли интересны. Вот здесь, - раздались какие-то шорохи - наверное, техник позиционировал ментограмму - ранние воспоминания о его обучении. Есть несколько фигурантов, но скорее всего - это нам бесполезно. Вот в этой области иногда проскакивает неясный образ, но четких изображений нет. В общем или он закрыл разум, или природный псион.
- А как-то расшифровать то, что получилось можно? - спросил голос полковника.
- Нет. Невозможно, потому, что мы не можем взять опорные частоты. Я вам уже показывал. Кривая нестабильна и ее спектр хаотичен. Значит, мы не можем подобрать частоту воздействия. И никак не можем повлиять на его мозг. Можно, конечно, попробовать силовое воздействие, но что из этого получится - неизвестно. Да и при такой динамике процесса даже силовое воздействие не окажет нужного эффекта. А получить нечитаемые образы и смотреть на них - это просто бесполезно. Так что это все что мы можем.
- А есть кто-то, кто может больше чем вы?
- А как вы собираетесь это больше получить. Мы итак использовали предельную мощность, он будет пару дней отходить от процедуры. Вон он сейчас - все еще спит. А вы хотите больше.
- Значит и здесь ничего. Ладно. Заканчивайте, - сказал Делеус.
Кто-то, наверное полковник, встал, и послышались удаляющиеся шаги.
К Антону подошли двое техников, взяли его под руки и двинув вперед стали укладывать на носилки. Только носилки какие-то очень мягкие.
Затем носилки полетели (Антон даже приоткрыл один глаз - действительно носилки скользили над полом) и его повезли в комнату. Там несколько небрежно бросили на кровать, перевернули на спину и ушли.
Два дня Антон валял дурака.
Понимая, что его комната находится на контроле, он симулировал свое плохое состояние. Вечером он даже дополз до туалета и сымитировал рвотные позывы.
На второй день он уже вставал и делал вид, что пытается привести себя в форму. Легкая зарядка, которая вдруг прерывалась, и он садился за стол, тяжело дыша.
На самом деле самочувствие парня было хорошим. Он даже не заметил никаких изменений в своем организме. Даже наоборот, появилось ощущение, что организм получил пинок и где-то внутри идет работа по его перестройке.
Вот что именно перестраивалось, было неясно. Но проверять свои способности Антон не стал. Если решил прикидываться больным, то делать это надо последовательно.
К вечеру второго дня он уже свободно ходил по комнате, провел легкую тренировку на тренажере и съел нормальный ужин.
Утром он привел себя в порядок и отправился на тренажер. Только в этот раз, это был тренажер для отработки управления дроидами.
Общий принцип занятия напомнил его первое на полетном тренажере.
Сначала простые операции с одним дроидом. Долго не получалось взять робота под полный контроль. То одна, то другая конечность переставали слушаться, то дроид не желал двигаться так, как хотел оператор. Но все постепенно нормализовалось и виртуальные пирамиды и стенки стали собираться в единое целое и оставались стоять после того как робот отходил от собранной конструкции.
Как только искин определил, что оператор стал чувствовать дроида, задания усложнились. Теперь нужно было выполнять не простейшие действия с кубиками, а собирать технические конструкции.
Сварка, установка и закручивание гаек в разных положениях, использование разного инструмента для выполнения заданий. За операциями монтажа пошли операции демонтажа оборудования. Тут нужно было не просто снять деталь, а снять ее правильно. Поэтому приходилось занимать такие положения, которые нормальному человеку не выполнить никогда. Например, дроид висел на трех манипуляторах и снимал блок, находящийся на потолке, при этом одновременно используя сварку, резку и откручивание гаек. При этом, оператор должен был работать так, чтобы остальные блоки остались неповрежденными.
В общем, к концу занятия, дроид работал уже не как калечный инвалид, а как ученик мастера, еще не до конца осознавший свои возможности, но уже умеющий достаточно много.
Отработка взаимодействия с дроидами заняла почти две недели. Через три занятия у Антона произошел прорыв и он смог контролировать работу нескольких дроидов какой-то частью своего сознания, оставаясь при этом нацеленным на решение задачи в целом. Дроиды уже не стояли в очереди на ожидание действий, которые должны сделать, а дружно ковыряли сложные конструкции одновременно.
Потом парень понял, что можно выдавать дроидам некий план работы, или последовательность действий, а самому контролировать заключительные фазы. Вот тогда и получилось загрузить работой сразу десяток железных дуболомов, которые не метались, мешая друг другу, а успевали завершить операцию к тому моменту, когда была нужна их помощь на другом участке.
Потом искин-диспетчер добавил инженерный комплекс, который имел в составе собственный искин для управления простейшими операциями. И тогда стало возможным ставить задачу искину комплекса, сосредоточившись на решении всего задания.
В общем, к концу пребывания на станции, Антон мог осуществлять как прямое управлении десятком железных болванов, так и раздавать задания отдельным дроидам через искин, выполняя сложные задания.
Свободная практика представляла собой полеты на настоящем корабле. Полеты выполнились в присутствии инструктора, но его роль была второстепенна. Инструктор нужен был лишь для того, чтобы предотвратить возможные аварийные ситуации. Так как центр готовил боевых пилотов, то естественно принимать решение они должны были сами в любой ситуации. И самим нести ответственность за свои действия. Но техника была дорогостоящая, не все ситуации мог предотвратить искин, хотя и стоял в режиме повышенного контроля, и инструктор выступал в роли своеобразной линии обороны от глупости.