Послушайте, мы не должны преодолевать такой тяжелый путь.
Это единственный путь, который я знаю.
Его выбор. Хэзер убрала ордер на обыск в сумочку. Его слова.
Пятнадцать минут прошли, и Хэзер ударила горгульей по двери. «Еще пятнадцать минут — плюс двадцать ударов», — подумала она, снова прислоняясь к дверному косяку. Светлеющее небо превратило орошенную траву в море, сверкающее бриллиантами.
Только Хэзер собиралась снова схватить молоток, замки щелкнули, и дверь открылась. Данте выскользнул из дома на крыльцо, застегивая ремень. Определенно, прямо из постели.
Хэзер пристально посмотрела на него, внезапно затаив дыхание, задержавшись на его бледном лице — темные глаза, размазанный карандаш для глаз с прошлой ночи, высокие скулы, полная нижняя губа… Она чувствовала отвращение к себе, потому что вела себя словно малолетка, выбитая из колеи красивой внешностью.
— Люсьен не лучшего мнения о тебе, — сказал Данте, проходя мимо неё и спускаясь по ступеням.
Он натянул серый капюшон толстовки, надетой под кожаной курткой, лицо осталось в тени.
Хэзер шла за ним по вздыбившимся каменным плитам.
— Жаль это слышать. С добрым утром, кстати, — сказала она. — Я получила ордер на обыск.
Данте поднял вверх руку в перчатке и, продолжая идти, очертил круг указательным пальцем.
— Моя машина на улице, — сказала Хэзер.
Данте прошел через кованные железные ворота.
Ошеломлённая увиденным, Хэзер встряхнула головой. Даже в это время дня Данте выглядел так, будто вырядился для сходки готов. Стильные солнечные очки, кожаные перчатки, кожаные штаны и сетчатая чёрная рубашка с длинными рукавами, под ней такого же цвета футболка, обе наполовину заправлены в штаны. Образ завершали чёрные байкерские ботинки с серебряными пряжками. На спине кожаной куртки надпись «БЕЗУМНЫЙ ЭДГАР». Аккуратно прикрепленные буквы были словно вырезаны из журнала, как в анонимной записке.
Ускорив шаг, она прошла мимо Данте, пересекла улицу и остановилась у припаркованного Subaru. Она разблокировала обе двери и, прежде чем сесть, подождала, пока Данте, сгорбившись, заберется на место пассажира.
— Ремень безопасности, — сказала она, пристегиваясь.
— На это тоже есть ордер?
— Нет, — ответила Хэзер, понизив голос. — Вот значит, как ты собираешься себя вести?
— Весьма вероятно.
Хэзер долго смотрела на него. Она открыла рот, потом закрыла. Не нужно ввязываться в спор. Оно того не стоит.
— Буду знать, — наконец, сказала она.
Включив зажигание, Хэзер перевела рычаг переключения передач в рабочее состояние и выехала на улицу, от колес во все стороны полетела галька. Данте опустил защитный козырёк вниз.
Она молча вела машину, пока не умерила злость и раздражение. Он устал. Я устала. Нервный — слово дня. Хэзер ослабила хватку на руле и легко повела Subaru по автостраде в Новый Орлеан.
Она поморщилась, озадаченная заполняющим машину маслянистым запахом, похожим на крем от загара.
— Это пахнет солнцезащитный крем?
— Угу.
Хэзер посмотрела на пассажира.
— Судя по слухам, ты играешь роль вампира?
— Не играю, — прошептал Данте.
— Ну да.
Хэзер смотрела перед собой, сфокусировав внимание на дороге. У неё возникло чувство, что Данте не шутил. Его сонный голос прозвучал искренне.
Она уже имела дело с подобным типом в психиатрической клинике за пределами Бойсе, где работала волонтёром с целью лучше понять разницу между психически больным и социопатом. И в надежде понять Энни. Готы, фанаты вампиров. Хотят быть особенными. У него, вероятно, зубные имплантаты, а в холодильнике он хранит кровь в пакетиках. Все это части бредовой идеи.
Хэзер посмотрела на Данте. Он спал, откинувшись на спинку сидения и повернув голову. Капюшон скрывал лицо, руки в перчатках расслабленно лежали на ногах.
— Эй, Данте, проснись!
Он не повернулся. Похоже, спал мёртвым сном. Продолжая следить за дорогой, она легонько хлопнула его по плечу.
— Ну же, просыпайся.
— Tais toi[15], — прошептал Данте, отворачиваясь, скрещивая руки на груди и располагаясь поудобней.
А он говорит по-французски. Или это каджунский? Он из Лафайетта, это территория каджунов, и говорит с лёгким акцентом.
Дождь начал накрапывать на лобовое стекло, ничего серьёзного, просто утренняя морось. Хэзер включила дворники. Что происходит с этим городом? Вампиры. Вуду. Города мёртвых. Она взглянула на Данте, он всё ещё сидел, свернувшись, дыхание было медленным, трудноуловимым.
— Ты правда считаешь себя вампиром?
К её удивлению, Данте пошевелился, сел ровно. Он надвинул капюшон дальше на лицо.
— Созданием ночи, — произнёс он, зевая. — Кем себя считать, не имеет значения. Разве ты смертная только потому, что считаешь себя таковой?
— Смертной? Конечно нет, — ответила Хэзер, посмотрев на него и пытаясь разглядеть лицо, — яродилась человеком. Как и все остальные.
Данте снова развалился на сидении, скрестил руки на груди и отвернулся к окну.
— Ммм, рад, что ты это выяснила.
Хэзер погрузилась в молчание. Она проигрывала ему. Возможно, он правда верил во всю эту ерунду с вампирами, может, просто хотел, чтобы она раскусила его. Или, но это лишь предположение, всё было только рокерским троллингом, лапшой на уши, и нечего накручивать себя.
Она устала, и это влияло на её способность размышлять. Она бросила взгляд на Данте: он спал или, по крайней мере, прикидывался спящим.
Въехав в город, Хэзер направила машину к Канал-стрит, затем от Канал до Ройал и, наконец, повернула на Сент-Питер-стрит. Повсюду на мокром от дождя булыжнике мостовой виднелись остатки вечернего веселья: яркие бумажки, бусины, пустые пластиковые стаканчики, чёрный лифчик. После буйства и безумия прошлой ночи квартал выглядел опустошённым и покинутым.
Хэзер припарковала машину напротив клуба. Она наклонилась и почти коснулась плеча Данте, чтобы разбудить его, когда он внезапно выпрямился и направил взгляд куда-то на верхние этажи. Нагнувшись, она выглянула через пассажирское окно, чтобы посмотреть, что привлекло его внимание. На четвёртом этаже была отрыта пара балконных дверей.
Хэзер вспомнила шторы, колыхавшиеся на ночном ветру, жёлтый отблеск свечей.
— Что-то не так?
— Надеюсь, нет. — Данте потянул дверную ручку.
Хэзер моргнула. Данте стоял на тротуаре, разглядывая окна. Она не видела, как он открывал дверь и выходил. Всё, что она успела заметить, — руку в кожаной перчатке на ручке, а затем услышала звук захлопывающейся за ним двери.
Что за хрень? Хэзер потёрла глаза. Он выскочил за секунду? Она настолько устала? Она присоединилась к Данте на тротуаре и проследила за его взглядом. Шторы медленно покачивались.
— Кто был там вечером?
— Я, — ответил Данте, но голос звучал издалека.
Опустив голову, Хэзер поняла, что Данте уже у входа в клуб возится с замком.
Проснись, Уоллес, ради бога. Она поспешила за ним, так как он уже толкнул тяжёлую дверь и шагнул внутрь.
Спертый запах дыма, разлитого пива и секса заполнял коридор. Данте стоял рядом с панелью безопасности системы сигнализации клуба. Красный свет от включенной таблички «ПЛАМЯ» освещал коридор, мерцая поверх его капюшона. Опустив капюшон, он поднял очки на макушку. Зеленые лампочки светились на панели безопасности. Он больше не выглядел сонным.
— Что-то не так? — спросила Хэзер, сделав шаг к нему.
— Сигнализация выключена, — ответил он.
Затем оглянулся на гудящую неоновую вывеску. Красные блики мерцали на бледном лице.
— Не думаю, что Люсьен мог забыть.
Хэзер выпрямилась, адреналин заструился по венам. Сердце забилось быстрее. Она сунула руку в карман плаща, нащупав пистолет.
— Оставайся здесь, — сказала она.
— Отвали, — ответил Данте.
И ушёл.
— Данте, нет, — прошипела она в мерцающую красным темноту, но его уже давно не было.