— Хэзер. — Данте осторожно потряс ее за плечо. — Проснись, Хэзер.
Она резко проснулась, широко раскрыв глаза. Выпрямилась и оттолкнула его руку в сторону, одеяло соскользнуло с ее колен и собралось складками на полу. Она свела обе руки вместе так, словно держала пистолет.
— Нет, — прошептала она. — Не садись в машину.
— Эй, — сказал Данте. — Все в порядке.
От звука его голоса Хэзер вздрогнула, а потом наклонилась вперед, поставив локти на колени и обхватив голову руками. Она глубоко вдохнула. Постепенно ее неистовое сердцебиение стало замедляться.
Через некоторое время она опустила руки. Ее лицо было мертвенно-бледным, широко распахнутые глаза светились синим.
— T’est blême comme un mort[28], — произнес Данте. — Ночной кошмар?
Хэзер взглянула на него. Ее сердце забилось быстрее. Дыхание перехватило. Данте напрягся, сжимая пальцы в кулак. Он почти отвернулся, не желая видеть разочаровывающую смесь обожания, похоти и удивления, которая загоралась на лице у каждого, кто смотрел на него. Но она вглядывалась ему в глаза, пульс успокоился, дыхание выровнялось. Она изучала его.
— Да, — прошептала в ответ. — Кошмар.
— Я многое знаю о кошмарах.
Хэзер наклонила голову, пристально глядя на него.
— Уверена, ты знаешь, — ответила она. — Как твоя голова? — и коснулась пальцем собственного виска.
— Хорошо, — пробормотал он, пожимая плечами.
Она осмотрела комнату, остановившись на диване.
— Где он? — спросила она, вскакивая на ноги.
— Ищешь помощника-извращенца Тома? — поинтересовался Данте, посмотрев вверх на нее. Она кивнула. — Он ушел, когда я спускался по лестнице.
— Его вещи… — сказала она, — которые ты вытащил из карманов.
Хэзер обыскала кресло, на котором спала, просовывая руку под подушку, чтобы осмотреть низ.
— И телефон, — продолжила она, убирая волосы с лица. — Я оставила его на подлокотнике кресла.
Данте уловил ход ее мыслей.
— Он стоял над тобой, пока ты спала.
Хэзер покачала головой, сложив губы в тонкую линию. Разочарование и вновь навалившаяся усталость отразились на ее лице.
— Я бы порекомендовала ему найти менее сомнительного босса, но...
— Bon à rien[29], оба, — сказал Данте, вставая. — Идеальное совпадение.
Хэзер улыбнулась, но затем улыбка исчезла с ее лица. Ее ум был незащищенным, широко открытым, и он мог бы проникнуть в него, уловить каждую мысль — если бы захотел.
Но если бы в его разум проникли без приглашения — используя силу или обольщение — и взяли бы то, что хотели... он бы напрягся. У него не было никакого желания заглядывать в незащищенные мысли Хэзер.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказала она. — Мы можем где-то уединиться?
Он кивнул.
— Конечно.
— Все выглядит так, как будто ты излечился от проблемы с сотрудничеством.
Он фыркнул.
— Продолжай так думать.
Она снова улыбнулась.
Данте повел Хэзер из комнаты по коридору в студию. Как только он открыл дверь, Трей выбежал из веб-комнаты, очки покачивались в его руке. Он остановился напротив, источая запах адреналина.
Внезапно страх впился в Данте шипами, когда он взглянул на лицо Трея.
— Плохие новости, mon ami, — сказал Трей, его каджунский акцент был более выражен, чем у сестры. — Они нашли Джея в реке. С перерезанным горлом.
Ошеломленный, Данте прислонился к стене.
— Твою мать, — прошептал он.
— Это еще не все, — добавил Трей. Он колебался, смотря на Данте, мыслями коснувшись его ментальных щитов.
— Я в порядке, — сказал Данте.
Трей кивнул, но выглядел при этом печальным. Он сглотнул.
— Копы думают, что ты мог совершить оба убийства.
* * *
Хэзер отступила, когда темные глаза Данте сверкнули, и, развернувшись, он ударил кулаком в стену. Штукатурка осыпалась на пол крупными рваными кусками.
— Вы что взломали систему ПДНО[30]? — спросила она Трея.
Он пожал плечами и кивнул.
— Oui.
Внезапно Симона, словно ее призвали, появилась рядом со своим братом и обеспокоено посмотрела на Данте. Над ними заскрипел и застонал потолок, а затем стало тихо. Хэзер услышала звук похожий на сильный взмах крыльев. Очень больших крыльев.
Она посмотрела на Данте. Тот стоял неподвижно, каждый мускул в теле был натянут, одной рукой он опирался на стену, а вторая все еще была в дыре, которую он пробил. Голова наклонена, черные волосы скрывали лицо, казалось, он вибрировал от ярости.
— Мне жаль по поводу Джея, — Хэзер коснулась его плеча. — У них ничего нет. Ты этого не делал. Они это знают. Вот, о чем я хотела с тобой поговорить.
Пыль от штукатурки осыпалась на пол, когда Данте вытащил кулак. Подняв голову и убрав волосы, он посмотрел на нее. В его взгляде смешались ярость и тоска. Мышцы напряглись под ее пальцами. Она взглянула ему в глаза, не в силах отвернуться, притянутая и захваченная водоворотом эмоций.
Он изучал ее, его темный блестящий взгляд был таким же теплым, как и потребность в ласке. Убрав руку, она посмотрела вниз, ее лицо пылало.
— Тогда поговори со мной, — сказал он.
Входная дверь открылась, затем коротко щелкнула. ДеНуар.
— Наедине, — ответила Хэзер, шагнув в комнату, в которую он вел ее. Данте последовал за ней, закрыв за собой дверь.
Хэзер осмотрела комнату — студию, поправила она себя. Несколько различных инструментов — синтезатор, микшер, усилители, компьютер и монитор — заполняли пространство. Черная гитара в углу. Полупустая бутылка французского абсента на компьютерном столе, окруженная наушниками, разбросанными бумагами и текстами песен.
Ее взгляд остановился на противоположной стене, где был нарисован краской из баллончика символ анархии цвета засохшей крови.
Изображение символа, выжженного на Дэниеле Спаррелле, вспыхнуло в голове Хэзер. Убийца — будь это СК или нет — пытался доказать, что они с Данте родственные души, разделяющие те же верования. Но вместо того чтобы рисовать символ на стенах, зданиях или полицейских машинах, убийца выгравировал его на живой плоти.
Убийца Джины дал пощечину Данте. Вызов. Посмотри, как далеко я готов зайти. Можешь меня превзойти? Не тонка ли кишка соответствовать этому символу? Если убийца чувствовал себя выше Данте, чувствовал, что у него все под контролем, значит, ему было вполне комфортно. Он думал, что достаточно силен, чтобы бросить Данте вызов и сделать его своей собственностью.
Но если он был мертв... то никаких угроз. Хэзер отвернулась от стены и посмотрела на часы. Четыре тридцать четыре утра. Убрав волосы с лица, она повернулась к Данте.
— Пару часов назад я узнала, что наш подозреваемый был убит в Пенсаколе, — сказала она. — Я не понимаю, но...
— Ты не думаешь, что это он. Не так ли?
— Я на полпути во Флориду, чтобы выяснить это.
Данте прошел мимо Хэзер, легко задев ее своим телом.
— Ты не знаешь, как он выглядит, — сказал он, взяв очки с компьютера, и потер их. — Так как ты...
— Я изучала его... работы... в течение трех лет, — ответила она. — Я узнаю.
Данте подошел ближе.
— Это то, о чем ты мечтаешь?
Застигнутая врасплох, Хэзер отвернулась. Близко. Слишком близко. Подняв голову, она встретила темный взгляд.
— Что этот символ анархии для тебя значит?
Данте пожал плечами.
— Помимо того что посылает общество нахрен?
Хэзер покачала головой.
— Ты можешь делать больше, чем это.
Данте снял очки. Вокруг темной радужки его глаз появился красный ободок. Его взгляд, глубокий, ясный и до смерти серьезный, поймал ее взгляд.
— Хорошо. Ярость. Огненная буря. Правда.
— Правда?
— Да. Свобода — это результат гнева.
Хэзер уставилась на него, горло сжало. Это было сказано настоящим выжившим в системе государственных приютов. Сказано осознанно и с умом. И посеяло в ней семя сомнения.