Он сказал ей, что любит ее. Она помнила каждое слово. Они отпечатались в ее памяти. Он стоял перед ванной, где сидела ее сестра в кататонии и смотрела на них невидящими глазами. Он знал, что они уходят на битву, возможно, последнюю для них обоих, и сказал ей правду.
«Когда я впервые увидел тебя, это было подобно падению из шаттла до его приземления. Я упал, а когда приземлился, ощутил это каждой клеткой моего тела. Ты взволновала меня. Лишила меня покоя…»
Арланд винил ее. Она уходила в танце, кружась вокруг него, похлопывая его по спине, и ускользая до того, как он снова мог ее догнать.
«…Ты научила меня значению одиночества, ведь когда я не вижу тебя, я чувствую себя одиноким…»
Арланд рванул вперед. Неожиданный ход, присущий для меча, а не для булавы. Это застало ее врасплох. Она приняла удар в грудь и пошатнулась назад. Он продвинулся и получил тренировочным мечом по шее за свою наглость.
«…Ты можешь отвергнуть меня, можешь отрицать свои чувства, и если выберешь не принимать меня, я буду следовать твоему решению…»
Арланд уронил булаву и бросился к ней. Она могла бы уклониться, но последняя битва за выживание гостиницы Дины забрала у нее слишком много сил. Ее эмоции были запутаны, мозг, казалось, перегрелся, пытаясь привести мысли в порядок, и сама Мод была чертовски уставшей. Его пальцы перехватили ее правое запястье, и он притянул ее к себе, развернув так, что ее спина прижалась к его груди. Его руки обхватили ее предплечья стальной хваткой. Он уже ловил ее так прежде, и она знала, что выбраться из такого удержания невозможно. Даже если она подтянет ноги, толкая его всем своим весом, он будет просто держать ее над полом.
Они стояли в своего рода объятиях.
«… Просто знай, что для меня никогда не будет кого-то, как ты, а для тебя — кого-то как я. Мы оба годами ждали нашей встречи».
Он отпустил ее. Она подобрала свой меч и направилась обратно к стойке с оружием.
Арланд любил ее. И она любила его тоже. Она поняла это, когда он попросил ее о литургии Падших, и от страха потерять его, ее сердце было готово вырваться из груди. Но затем он все испортил и попросил ее выйти за него замуж.
Мод опустила свой меч и щит на стойку с тренировочным оружием, и притянула магию гостиницы. Гостиница повиновалась, раскрывая пол под стойкой и погружая ее в хранилище, но отреагировала вяло, будто бы смущенная ее указаниями. Реакция в гостинице ее родителей была бы мгновенной. Здесь же это было подобно раздаче команд собаке сестры. Та повиновалась ей, поскольку она была членом семьи и человеком, но знала, что Мод не ее человек.
Со временем это бы улучшилось, если бы она осталась. А остаться в гостинице было бы самым разумным выходом. Здесь они с Хелен были бы в безопасности. Дина могла бы воспользоваться их помощью, да и Хелен здесь нравилось. Гостиница отвечала ей намного охотнее, чем Мод. Все гостиницы тянулись к детям.
Но что случится, когда ее дочь поймет, что у нее не будет друзей?
Что случится, когда он уйдет?
Последняя мысль дала ей нужный толчок. Мод повернулась к Арланду.
— Я люблю тебя. Но я не могу выйти за тебя замуж.
Его прекрасное лицо осталось совершенно невозмутимым, но она уловила всплеск радости в его глазах. Они тут же потускнели, но от нее это не скрылось.
— Могу я узнать почему?
— Потому что любовь проста, а брак сложен.
— Поясни.
Она скрестила руки на груди, используя их словно щит.
— Когда ты смотришь на Хелен, что ты видишь?
— Потенциал.
Она бы расцеловала его за это, но это бы не помогло.
— Если бы ты не знал о ее прошлом, ты бы сказал, что она человек или вампир?
— Вампир, — ответил он без колебаний.
— Из-за ее клыков?
— Из-за хищного инстинкта. Клыки делают ее похожей на вампира. Их можно приобрести хирургическим путем, но инстинкт выявления и противодействия слабым сторонам противника не может быть сфабрикован или изучен. Он либо есть, либо его нет. У нее он есть.
Так считала и она.
— Если я останусь здесь, в гостинице своей сестры, Хелен придется ограничиться этой территорией. Она не сможет ходить в человеческую школу. Другие дети рядом с ней не будут в безопасности. Они не будут знать, кто она такая, но они будут чувствовать, что она другая. Они будут ее избегать или же издеваться над ней, и она станет мстить.
Арланд нахмурился.
— У меня нет права навязывать свое мнение, но разве заточение в гостинице будет наилучшим выходом для Хелен?