Она могла бы стать такой же.
Было время, когда стать ад-алом, казалось, не так уж и плохо. У нее не было энциклопедических знаний Клауса обо всех видах и обычаях в галактике. Он был исключителен даже по стандартам хранителей. У нее также не было способности к садоводству как у Дины. Ее сестра могла бы посадить во дворе метлу, и на следующее лето она принесла бы прекрасные яблоки. Все, что было у Мод — это способность читать людей и врожденное понимание силы, ее степени и применения. В течение нескольких секунд после встречи с противником она точно знала, как спровоцировать или успокоить его, и сколько силы ей придется использовать, чтобы остановить, искалечить или убить его. Мод могла принять меры и подтолкнуть человека или животное к желаемому результату. Вот почему она так хорошо ориентировалась в вампирской политике.
Она всегда считала, что Клаус унаследует гостиницу, Дина, которая всегда хотела жить нормальной жизнью, станет в итоге где-нибудь садовником или ботаником, в то время как Мод станет ад-алом. Материнство и замужество были не в ее планах.
Теперь же ее родители пропали без вести, Клаус куда-то подевался, Дина стала хозяйкой гостиницы, а сама Мод валялась на вампирской больничной койке, будучи избитой своей потенциальной свекровью.
В дверь позвонили.
Ну что еще?
Врач взглянул на экран слева от себя.
— Летописец за дверью, — сказал он. — Хотите принять его?
Летописцы вели историю вампиров. Каждый генеалогический выверт, каждую победу и поражение, каждый план, успешный или не очень — они записывали все. Но она не была частью Дома Крар. У него не было никаких причин желать ее видеть.
Промедление ничего не даст, а отказываться от встречи было бы неразумно. Летописец обладал достаточной властью, чтобы устроить встречу, если бы захотел, а у нее и так очень мало союзников. Нет причин отталкивать его.
Мод боролась с туманом релаксанта.
— Да.
Дверь с шипением отворилась, и вошел летописец. Высокий, широкоплечий, с гривой каштановых волос, он был старше Арланда, но ненамного. У него было вытянутое интеллигентное лицо, и проницательные бледно-зеленые глаза под густыми бровями.
— Леди Мод, — обратился он. — Меня зовут лорд Эраст.
— Чем мы обязаны такой чести? — поинтересовалась Карат.
— Похоже, у нас леди Мод не заладились отношения, — сказал писец.
— Это невозможно, милорд, — возразила Мод. — Мы даже не знакомы.
— Точно. Я исходил из того, что, будучи человеком, вы освобождаетесь от наших традиций. — Эраст кивнул на запись, которая крутилась на экране. — Я совершил ошибку. Мы не знаем о вас ровно ничего, что вызывает затруднения на официальных мероприятиях.
Он щелкнул пальцами по своему гербу.
— Эта встреча сейчас записывается. Каков ваш счет убийств?
— Я не знаю.
Эраст выпучил глаза.
— Что значит «не знаете»?
— Я не считала.
— Вы были супругой сына Маршала. Неужели важность ведения личного счета не произвела на вас впечатления?
Мод вздохнула.
— За те три года, что я провела в доме Эрван, у них не было серьезных конфликтов. У меня было несколько личных дуэлей, но ни одна из них не завершилась смертельным исходом. Потом, на Кархари, это уже не казалось важным.
— У тебя были какие-нибудь титулы? — спросила Карат.
— Мод Красноречивая.
Карат и Эраст переглянулись.
— Дом Эрван уделял большое внимание знанию древних саг, — объяснила Мод.
— Она может это использовать? — поинтересовалась Карат.
Эраст ущипнул себя за переносицу.
— Технически — нет. Они вычеркнули ее из своих записей, так что любые титулы или почести, заработанные в Доме Эрван, аннулируются. Они субъективны, даются другими, чтобы подчеркнуть определенные поступки. Счет убийств отличается, потому что лишение жизни — неопровержимый факт.
— Как насчёт Мод Изгнанницы? — спросила Карат. — Могли бы мы это как-нибудь использовать?
Эраст нахмурился.
— Миледи, ответьте откровенно. Какой была самая важная ваша обязанность до изгнания?
— Заботиться о Хелен.
— Что на счет Кархари?
— Заботиться о Хелен.
— А сейчас?
— Хелен.
— Вы хотите отомстить Дому Эрван?
— Я бы не прочь поколотить парочку из них, но нет. Я злилась на мужа и давно его похоронила.