— Это тоже было бы неплохо.
Обезболивающие должны были подождать, пока она не закончит оценивать степень его повреждений.
Бедро представляло собой ушиб мышцы, ушибленную кость и гематому. Шишка образовалась в виде лужи крови, пропитавшей поврежденную ткань. Это было чертовски больно, что способствовало его хромоте, но не смертельно.
Она схватила его за плечи.
— Мне нужно, чтобы ты сел.
Он сел прямо. Она передвинула сканер ему за спину. Он получил удар по левой лопатке. Перелом лопатки. Дерьмо.
— Подними левую руку.
Арланд отвел руку на пару дюймов в сторону и остановился.
— Нет.
— Тебе больно дышать?
— Бывало и похуже.
— Тебе нужно к медику.
— Я в порядке.
Человек, вампир, оборотень — все это не имело значения. Если они были мужчинами и серьезно ранены, то все они думали, что могут просто «уйти».
— Сделайте глубокий вдох, милорд.
— Ну, вот мы вернулись к «милорду», — сухо сказал Арланд.
Хорошо. Ложный выпад был замечательной стратегией, когда это срабатывало. Мод улыбнулась и похлопала его ладонью по спине. Арланд дернулся вперед, резко втянув воздух.
Она вытащила из лотка мощный болеутоляющий картридж.
— Нет, — сказал он. — Я не хочу, чтобы мне давали успокоительное. Это сделает меня медленным и сонным. У меня нет времени даже вздремнуть.
— У тебя сломана лопатка и два треснувших ребра. Ты потерял способность полностью использовать свою руку, и каждый вдох — это пытка. Тебе нужно провести некоторое время с вязальщицей костей.
— Мод, — произнес он.
— Нет. Ты уже не подросток. Мы оба знаем, что тебе требуется успокоительное и визит в медотсек. Зачем мы вообще об этом го…
Он протянул левую руку и, схватив ее за запястье, притянул к себе. Внезапно они оказались лицом к лицу, и он посмотрел на нее. У него были ярко синие глаза.
Было бы очень легко вырваться. Какая-то часть ее, та часть, которая паниковала и поддерживала ее жизнь на Кархари, предупреждала ее быть осторожной. Но она чертовски устала быть осторожной и осмотрительной. Что-то дикое пронеслось сквозь нее, словно обжигающий сарив.
Она поцеловала его.
Его губы были теплыми, и она открыла рот, чтобы впустить его. На вкус он был именно таким, каким она его себе представляла, горячим и мужественным, и он целовал ее так, словно она была единственным, что имело значение. Сначала поцелуи были нежными, а потом голодными, словно они оба не могли насытиться. Все ее тело гудело от желания. Он целовал ее до тех пор, пока она не смогла думать ни о чем, кроме того, как сорвать с себя одежду и забраться на него сверху, чтобы почувствовать его прикосновения своей кожей.
Они оторвались друг от друга. Его глаза потемнели. Она увидела на его лице неприкрытую чистую похоть, и это взволновало ее.
— Похоже, я все еще могу пользоваться своей левой рукой, — сказал он.
— Можешь, — сказала она и вколола ему в спину всю дозу успокоительного.
МОД ПРИСТАЛЬНО смотрела на дисплей, который проецировал ее вестник. Медик не отвечал, что было вполне естественно. Медики часто игнорировали прямые звонки, потому что были заняты, а работка, которую подкинул им Арланд, оставшаяся на лужайке, гарантировала, что медперсонал будет занят. Но, позвонив ему напрямую, Мод после попыталась дозвониться до медотсека и тоже не получила ответа. Такого еще не случалось. Всегда был кто-то в медотсеке.
Она должна была найти какой-то способ доставить туда Арланда. Оставить его одного было не вариантом. Она дала ему успокоительное, и он должен был находиться под наблюдением. Кроме того, его раны нуждались в лечении. Они не угрожали жизни, но были срочными.
Она снова набрала медотсек.
Нет ответа. Какого черта?
Она могла бы попробовать поговорить с Сореном. Арланд прислушивался к дяде, но, учитывая, что тот мирно спал, Сорен не мог докучать ему своими обязанностями, которых Арланд избегал. Она попыталась дозвониться до лорда Сорена.
Нет ответа.
В своем животе она ощутила холодную тяжесть, ей стало не по себе. Что-то было не так. Что-то плохое случилось или происходит сейчас.
Хелен.
Мод резко отдала приказ.
— Хелен, высший приоритет. — Родительский контроль брал верх над всем, что делала Хелен. Он мог бы прервать видео или другой звонок, и он мог отменить установку «не беспокоить».
Нет ответа.
Паника окутала ее ледяным порывом. Она включила логику, чтобы преодолеть волну страха, ставя ее поверх всего. Либо никто не отвечал на ее звонки, либо ее вестник завис. Если кто-то глушил ее звонки, это означало только одно. Приближалась атака.