Наконец он спросил:
— А как зовут капитана, ты знаешь?
— Капитана?
— Да, моего капитана. Капитана участка.
— Вы имеете в виду капитана Эпштейна?
— Да-да, Эпштейна. А теперь скажи, что это за фамилия — Эпштейн? Ну, говори.
— Еврейская фамилия. Он еврей.
— И что, ты думаешь, скажет еврей-капитан на то, что ты руководишь шайкой, подростками, которые бросают камни в его соплеменников? Как ты считаешь, что он сделает?
Вилли вздохнул с облегчением. И это все? Минуту назад он был уверен, что Мудроу потребует от него сдать брата, который торговал героином давно и по-крупному.
— Думаю, он рассердится.
— Да? — передразнил его Мудроу. — Рассердится. А потом что? А потом пойдет и намылит мне шею. Из-за какого-то сопливого мальчишки. Клянусь тебе Господом Богом, я упеку тебя лет на десять. И не вздумай доказывать, что главный заводила не ты, а кто-то там еще.
Мудроу задумался, пытаясь подтвердить серьезность собственной угрозы.
— Послушайте, — закричал Вилли, останавливая сержанта, — я согласен. Плевал я на этих евреев, и хватит об этом.
— А что с этим делать? — Мудроу поднял пакет с наркотиками.
Вилли поколебался, но все же решился:
— Забудем?
— Так просто? Не думаю. — Мудроу улыбнулся. — Знаешь что, разберись-ка с той кучей кирпича. — Он показал на угол подвала. — Посмотрим, что там, внизу.
Рита увидела, как парнишка оцепенел от ужаса. Уличный задира на глазах снова превратился в ребенка.
— Это же могила, мужик, — прошептал Вилли, прикрыв рот ладонью, и попятился назад.
— Я тебе не мужик, сопляк. Ты что, забыл мое имя? — Мудроу заорал, медленно наступая на Вилли.
— Не надо, пожалуйста. — Он заплакал, а Рита придвинулась, чтобы удержать Мудроу. Казалось, он впервые увидел ее и посмотрел с удивлением. Он разрывался между необходимостью закончить дело с Вилли и желанием показать Рите, что значит быть полицейским.
— Вот, — сказал он, — смотри. Смотри сюда. — Быстро переводя взгляд с Риты на Вилли, он принялся разбрасывать груду кирпичей, кирпич за кирпичом, так, словно они были бутафорскими. Зловоние окутало подвал.
Рита вскрикнула, увидев труп. Голова была свернута набок, а в глазницах копошились маленькие белые личинки. Плоть казалась бескостной, мягкой, как разогретый воск, но все-таки холод подвала замедлил процесс разложения.
Вилли непрерывно крестился.
— Боже мой, — воскликнул он. — Это же Энрике Энтадос. Мужик, это Энрике Энтадос.
Мудроу остановился, но сразу же остыл.
— Повтори.
— Это Энрике Энтадос.
Глаза Мудроу заблестели. Это была удача. Больше чем удача. Почти счастье. Но игру надо доигрывать до конца, и он жестко произнес:
— Если попадешься мне еще раз, это будет Вилли Колон. Понял? А теперь проваливай.
Вилли не заставил просить себя дважды. Он развернулся на месте и бросился к лестнице. Мудроу подождал, пока мальчишка убежит, и повернулся к Рите.
— Иди в машину. Возьмешь рацию, нажмешь кнопку рядом с микрофоном. Скажешь: «Машина 205 вызывает участок». Жди, пока не ответят. Вероятно, там сейчас Боб Пелегрино. Скажешь ему, что сержант Мудроу в подвале дома номер 165 на Клинтон обнаружил труп. Нужна группа экспертов. И добавишь, что опасности нет. Сможешь?
— Конечно, смогу. — Рита, как Вилли, с облегчением выбежала из подвала, подальше от Энрике Энтадоса.
А Мудроу только и надо было остаться с трупом без свидетелей. Он расшвырял оставшиеся обломки, чтобы можно было приступить к делу. Быстро обшарил карманы, выругался, когда ничего не обнаружил в штанах, но из куртки вытащил два оранжевых билета. Усмехнувшись, он прочитал название кинотеатра «Риджвуд» и положил их себе в карман. Теперь приедет патологоанатом, станет жаловаться на неудобства, эксперты оцепят дом в поисках улик, которым суждено сразу же отправиться в архив. Давнее преступление. Незначительное происшествие во вторник вечером.
Он вдруг почувствовал себя виноватым. Заставил Риту пройти испытание, куда более трудное, чем предполагал. А вдруг она бросит его после такого шока? Он постарается, он загладит вину. Эпштейн подождет несколько дней, а он возьмет небольшой отпуск, и они с Ритой махнут в Атлантик-Сити, где у него приятели. Они займутся рулеткой, картами и любовью.
На какое-то мгновение мечты отвлекли Мудроу, но приближающийся звук сирены вернул его к действительности — перед ним было тело Энрике Энтадоса.
Глава 8
В пятидесятых годах бруклинский район Вильямсбург был со всех сторон окружен другим, не менее нищим районом Бедфорд-Стейвезант, населенным неграми. Именно здесь, на Флашинг-авеню, где проходила граница между двумя районами, уличные банды собирались, чтобы совершить ритуал посвящения мальчика в мужчину. Тогда у них еще не было огнестрельного оружия, пользовались в основном бейсбольными битами, цепями и ножами. В ходу были радиоантенны — их скалывали с машин одним ударом, — которые пронзительно визжали, впиваясь в тело противника. В ночной темноте антенны были абсолютно не видны.