— Я тебе ничего не должен, если помнишь.
— Помню — помню, — кивнула я и встала.
Выходя из едальни, я подумала, что видно сам день сегодня выдался такой, раз меня всюду преследуют ссоры. У дома крина я вспомнила о Ройне, а, уже заперев за собой калитку, с подозрением принюхалась, ощущая отчетливый дух одного зелья.
«Приворотное», — констатировала я и опять принюхалась.
Запах был знакомый, но приправленный какой‑то кислинкой не различимой, но явственной вони.
— Переварила? Спалила? — пробормотала я, проходя через двор, по которому с кудахтаньем бегали куры. — Чем же воняет?.. И на всю деревню! Зачем ей здесь приворотное зелье?..
Ройны во дворе не оказалось, зато подруга нашлась в домике, где она почивала на моей постели, как великий труженик, завернувшись в плед и устроившись поверх постельного белья. Мысленно воззвав к терпению, я растолкала заварэйку. Подруга тут же кинулась меня обнимать, радостно щуря заспанные глаза.
— Эмма, я так тебя ждала!
— Рой, а что ты тут варила и зачем? — осторожно спросила я, по опыту зная, что, хоть приворотное зелье и получалось у подруги лучше всего, она вполне могла сварганить его по рецепту любого другого. В академии даже кто‑то из преподавателей шутил: Ройна приготовит приворотное зелье даже из половой тряпки.
— Хотела тебя порадовать, — довольно улыбнулась девушка и зевнула. — А потом так устала ждать…
— Рой, а почему воняет‑то? — продолжила я допрос.
Заварэйка потянулась и, заглянув в пустую кружку на столе, объяснила:
— Ну, я нашла во дворе подходящий котелок, там только на дне что‑то прилипло немного… Но я решила, что ничего страшного… А потом… Ну, пригорело немного. И птицы эти… — девушка брезгливо поморщилась. — Скакали вокруг меня.
— А — а-а, — протянула я, решив, что могло быть и хуже. — В следующий раз выбирай другое место и посуду, ладно? Думаю, крин пустит тебя в дом, если что…
— А чем этот котелок хуже? — удивилась Ройна, набрасывая на плечи куртку. — Покажешь, где едальня?
— Да. Просто пойми, — раздраженно вымолвила я, — этот котелок…
Договорить я не успела, девушка фыркнула и выскочила во двор. Обиженно взвыв, я уселась на кровать и прошипела:
— Никуда не пойду!
В это же мгновение со двора донесся истошный вопль заварэйки. Перепугавшись за подругу и напридумывав себе ужасов, я поскорее распахнула дверь, готовая броситься на врагов, и замерла с вытянутой вперед рукой, любуясь зрелищем.
Ройна, вереща и размахивая руками, бегала вокруг опрокинутого котелка, а за ней, заполошно кудахкая, стаей носились куры. Несколько неповоротливых несушек с задумчивым видом склевывали густое светло — желтое варево приворотного зелья, время от времени распушивая перья и начиная сокотать. Белые и серые хлопья кружились в воздухе, прилипая к перепачканной куртке Ройны или оседая на землю.
Не выдержав, я скрылась в домике, сдавленно хихикая и повторяя про себя: «Зелье! В котелке для птичьей каши!»
Похоже, надежда подруги о поклонниках исполнилась.
Глава 3
«Записи следует оформлять строго по плану с указанием вспомогательной литературы».
Справочник в помощь студенту магической академии
«Помни! Рассказы пьяниц озаглавь „Мифы и легенды с дополнениями и пояснениями местных исследователей“».
Приписка на полях
Вызволить Ройну из плена удалось, лишь взяв в руки палку. Несушки с криками разбегались от меня, чтобы после суматошного круга вернуться обратно и подло напасть с противоположной стороны. Заварэйка пищала и отплевывалась, перья и боевые полужидкие комочки летали в воздухе, угрожая прилипнуть и испачкать одежду.
Под прикрытием палки и моей спины, девушка забаррикадировалась в домике, боясь открыть дверь даже тогда, когда я потребовала впустить и себя внутрь. Раздосадовано пригрозив выбить дверь, получила из окна одеяло с подушкой, а так же предложение поискать себе другое место для ночлега. Окончательно обалдев от такой наглости, подхватив вещи, я сначала хотела идти жаловаться крину, но вспомнила его обещание о наказании и со вздохом уселась на лавочке под забором, хмуро озвучив прибежавшим на меня посмотреть курицам:
— Буду здесь сидеть. Может кто мимо пройдет, сжалится над сиротой и позовет к себе.
Особенно на такую возможность я не рассчитывала, но всякое в жизни бывает. Вот и в деревне отыскалась сердобольная хозяюшка.
Одна из женщин, возвращаясь домой с ведрами на коромысле, приостановилась напротив, улыбнулась добродушно и хотела уже дальше двинуться, но мой печальный взор разжалобил бедную женщину, и она, по не знанию скорее всего, пригласила меня к себе на чай и варенье. Поторговавшись, я выпросила себе малинового чаю и сушеных яблок, после чего с радостью последовала за женщиной, показав в сторону владений крина язык.