В общем, жизнь на поверхности планеты постепенно налаживалась, и Затонов с Сюзанной полностью сосредоточились на своих детях и правке текстов. Патриция и Мишка родителей радовали и удивляли. Все запоминали буквально с первого раза и… слушались, как это ни странно. За столом научились держать вилку в левой руке, а нож, соответственно, в правой за пять минут. На специальные детские стульчики забирались со скоростью маленьких шустрых обезьянок и терпеливо ждали, пока мама не поставит перед каждым из них тарелку. Кушали молча — поговорка «когда я ем, я глух и нем» была им продекларирована родителями всего один раз — и даже не особо раскидывали еду. Потом дружно с довольным визгом неслись, быстро–быстро перебирая по ковровому покрытию всеми четырьмя конечностями, в ванную комнату и, скинув немудреную одежку в приемный люк утилизатора, плюхались в джакузи, где долго играли с разнообразными плавающими игрушками. Но все это бывало обычно во второй половине дня. В первой их отправляли на озеро, где вместе с Тепой и Боней можно было делать все что угодно. Плавать и нырять дети научились раньше, чем ходить. Хотя уже через неделю родители, обнявшиеся на балконе, наблюдали как сначала Патриция, а через несколько минут и Мишка, вцепившись в ошейники, командуют своим друзьям «Стоять! Вперед!». Псы послушно вставали — они вообще ни в чем не могли отказать малышам — детские тела принимали вертикальное положение, волкодавы медленно и осторожно двигались, а брат с сестрой старательно переставляли ножки. Следующим утром, пока родители накрывали на стол, дети дотопали до обоих письменных столов и тщательно обревизовали все выдвижные ящики. Мама, увидев содержимое столов в одной большой куче на полу, выразила явное недовольство. Папа, погладив маму по разным местам и поцеловав — это почему‑то всегда приводило к заметному улучшению ее настроения — вежливо предложил вернуть все предметы на место. Когда содержимое кучи через пять минут оказалось разложенным по ящикам именно так, как лежало ранее, мама расцеловала обоих и совсем не ругалась на требование «Дай сиську!» после завтрака. Быстро скинула верх своей одежды, посадила не колени и гладила дочь с сыном по головкам, пока они вкушали лакомый десерт. И даже не кинула в папу бюстгальтером.
Сангарская армия, соединившись с ударным отрядом, не торопясь двинулась по тракту на запад, а герцог отправил вперед посыльных с распоряжением приостановить колонну и встать в любом удобном месте лагерем, резонно посчитав, что изнервничавшимся людям необходим хотя бы суточный отдых. Да и нормально без спешки приготовленная горячая пища тоже никак не помешает. Полевых кухонь хватало только на Сангарскую армию, но никак не на пятнадцать тысяч народа. Воинов в лагере, вставшем на берегу неширокой реки, встречали улыбками и приветственными криками.
Кирилл с грустным выражением на лице посмотрел на море радостных лиц, глянул на карту и, приказав армии останавливаться здесь, сам решительно свернул с дороги на лесную тропинку, где в четырех километрах должно было быть небольшое озеро. Леди Астория повернула коня вслед за герцогом молча, а Светка догнала герцога на узкой лесной тропинке и спросила:
— Кирюша, ты чего?
— Не хочу людям настроение портить. Если вдруг сорвусь и накричу на кого‑нибудь незаслуженно — нехорошо будет, — честно признался юноша.
Баронесса отстала и шепотом спросила подругу:
— Аста, чего он куксится? Мы же победили!
Принцесса взглянула на девушку с легким сожалением, но все‑таки объяснила:
— Мы сейчас действительно победили — Лоусвиллу теперь просто не на чем нас догнать до Черного леса. Но за эти дни мы потеряли почти треть тех, кто вышел за нашим герцогом из Санкт–Михаэля. Он считает виноватым в их смерти себя.
Со Светкиного лица вмиг слетело радостное выражение, и она с печалью и даже жалостью посмотрела вслед Кириллу, успевшему отдалиться от них.
Тут девушек догнала лейтенант Бахметьева со взводом своих разведчиц. Подскакала ближе и коротко спросила «Где?». Леди Астория указала головой вперед. Гражина подняла вертикально вверх обе руки и резким движением развела немного в стороны. Разведчицы за ее спиной буквально испарились за стволами деревьев, беря своего герцога под незримую охрану. Лейтенант пришпорила лошадь, и через минуту подруги услышали ее громкий вопрос: