— Александр?
— Саша!
Одна из девушек радостно замахала ему рукой, и парень с удивлением узнал счастливо улыбающуюся Юури.
— Тёмные боги…
— Не ругайтесь, молодой человек. Алексей, не отпускай его никуда до нашего прибытия. Мы будем через полчаса.
Связь отключилась, и вновь появился давешний офицер:
— Ваша светлость…
— Не извиняйся, Пётр. С ними даже я сладить не могу…
— Ваша…
— Готовься к прибытию.
— Понял, ваша светлость.
Сфера погасла, князь вновь повернулся к сыну:
— Видел?
Юноша молча кивнул.
— Вот так-то… Но пообщаться с княгинями тебе нужно. Они, насколько мне известно, лучшие сенсы во Вселенной. Так что… Пока предлагаю выпить кофе.
Алексей поднялся и начал священнодействовать у специальной плиты, что-то бормоча себе под нос. Алия ясно расслышала:
— Может, хоть это их смягчит…
Напиток оказался удивительным. Терпким, ароматным, обжигающе горячим, непривычным на вкус. Девушке он сразу понравился. Александр, напротив, потягивал из чашки медленно, словно смакуя, но на деле очень осторожно и прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Внезапно парень вскинул голову, двери раскрылись бесшумно, и в каюту вошло всё княжеское семейство. Супруги Медведева бесцеремонно смерили Алию взглядом, затем перевели взоры на пасынка. Но, растолкав обеих мам, словно вихрь, промчалась Юури и бросилась прямо на шею парня, радостно визжа:
— Братик! Как я рада тебя видеть!..
Спохватившись, отскочила и спряталась за мамами.
Юноша догадался встать с дивана:
— Александр маун Ко.
Но жест оценили. Сначала ответили лёгким книксеном обе княгини. Причём практически синхронно. Затем склонила голову в поклоне старшая… сестра? И присели в таком же книксене, как и матери, младшие девочки. Князь облегчённо вздохнул:
— Ну, почти познакомились. Это — Ари. Старшая. Далее — Юури, ты с ней знаком, и Нейя, средние. Младше тебя на год. А Тиа и Маэй — на два. Запомнил?
— Да.
Голос одной из княгинь был ниже по тембру:
— Яйли. Яйли ап дель ои Суер-Медведева.
Вторая обладала грудным голосом:
— Майа дель Соу-Медведева.
И обе синхронно:
— Добро пожаловать в семью, Саша…
…Эстерия бросила всё: драгоценности, вещи… Оставила только документы и деньги. Ей нужно было спешить домой, на Новую Америку. Только папочка мог спасти её! Только он! Целыми сутками она лежала на кровати в небольшой каюте нанятого ею за бешеные деньги курьера и с ужасом ждала, что скоро у неё появятся те симптомы, о которых говорил врач на Луминде. Ей казалось, что жизнь вытекает из неё по капле. Боже, скорее, скорее! Но корабль и так выжимал всё, что можно, рискуя взорваться от перегретых двигателей. Быстрей, ещё быстрей!..
…Рыдая, она рассказала отцу, что её ждёт. Гарри, герцог новоамериканский, был в шоке от услышанного. Он даже не стал обвинять дочь в самовольстве, безропотно заплатил огромные деньги измотанному пилоту корабля. Эстерию сутками просвечивали всеми видами излучения, брали анализы, и вот, наконец, сканер зафиксировал первые изменения — её биоритмы начали вдруг меняться. До того момента оставалась хрупкая надежда, что все сказки об аагах и страшных поцелуях — блеф. Пусть убийца и оставил жуткую подпись в арендованном доме. Конец приближался с каждой секундой. Гейтса колотило — судьба дочери вдруг показала, что никто не вечен. Сбывалось жуткое проклятие — родитель переживал своего ребёнка… В считаные часы герцог превратился из бодрого энергичного мужчины в старика. Он был готов на всё — отказаться от титула, состояния, вернуть награбленное и наворованное, лишь бы единственная дочь осталась жива! Но все усилия, все траты были тщетны. Эстерия чахла на глазах. А ведь прошло всего две недели! Две недели с той жуткой ночи. Гарри всматривался в исхудавшее тонкое лицо, чуть впалые щёки. Идеальные черты лица. Точная копия покойной матери. Единственной женщины, которую герцог любил по- настоящему. И вот их дочка уходит от отца, как когда-то жена покинула мужа…
Зелёные глаза открылись. Прежде пышные волосы теперь жидким веером были аккуратно разложены слугами по пышной подушке.
— Папа?
Слабый, еле слышный голос. Гарри бросился к кровати:
— Что, милая?
— Мне плохо, папочка… Я умираю, как ааг и обещал… Прости, я была непослушной девочкой…
— Боже! За что?! За что?!
— Он… Он сказал, что это наказание…
— Он?! Как его имя? Скажи мне!
— Я… Не знаю… Включи новости…
— Но доченька! Тебе же станет ещё хуже!