Отпустив комиссара, Яви решил пообедать. Обед в столовой комиссариата удовлетворил его вполне.
Инспектор с самого начала отказался от машины, предложенной ему комиссаром Муттоном. После обеда он позвонил в бюро проката автомашин и попросил пригнать к комиссариату «что-нибудь приличное».
Машина выглядела не очень новой, но зато мотор, заметил служащий бюро, тянул, как зверь.
— На этой машине, — заверил он, — вы, господии инспектор, догоните любой автотранспорт. Нам запретили давать ее в прокат частным лицам.
— Она что, особенная?
— В определенном смысле, да. Мы купили ее у одного автолюбителя. Он прогорел и ему пришлось продавать все, чтобы расплатиться с долгами.
— Каковы ее преимущества?
— Скорость, устойчивость, маневренность, двойное управление и два ведущих моста. На этой машине можно с одинаковой скоростью двигаться и вперед, и назад. Нужно только на 180 градусов развернуться вместе с рулем и переключиться на другой ведущий мост. Это занимает буквально секунды.
— Ого, — заметил Яви. — Я, пожалуй, могу с ней не справиться.
Служащий пожал плечами.
— Как хотите, господин инспектор. Мой долг поставить вас в известность обо всем, что касается предлагаемого товара. Таковы условия работы нашей фирмы.
— Благодарю вас. Беру машину.
Инспектор любезно улыбнулся и сел за руль.
— Одну минуточку, — окликнул он представителя бюро. — Не кажется ли вам, что ветровые стекла в машине толще обычных?
— Совсем забыл! — воскликнул тот. — Стекла в машине пуленепробиваемые. Соперники гонялись за этим чудаком, и он боялся, что они его ухлопают.
— У вас нет его адреса?
— К сожалению. Его зовут Эштер Гюй. Все, что мне известно. Он жил здесь, потом уехал. А вот куда…
Соседка профессора Фэтона, красивая брюнетка лет за сорок, встретила инспектора как своего лучшего друга: провела в гостиную, усадила на диван, предложила кофе. При этом она тараторила безумолку, не давая вставить мужу ни слова. Муж, старший инспектор кредитного банка, несколько чопорный мужчина, извиняюще улыбался и только.
За короткое время Яви узнал, что супруги в браке вот уже 20 лет, что у них нет детей, и это очень хорошо, что живут они тихо, мирно, что на Новый год они уезжали к ее родителям в глухую провинцию, откуда верну лись часа в два ночи 3 января. Обо всех ужасах, которые творились в городе первого и второго, они только слышали, и слава богу. Они уже давно собираются сменить квартиру — уж очень здесь глухое место, но муж все не может заняться поисками новой квартиры. Профессора Фэтона и доктора Неймана они увидели утром в шесть часов, когда те садились в полицейский фургон.
— Они сами садились или их сажали в фургон?
Госпожа Рэктон опешила. Вопрос прозвучал бесцеремонно, почти грубо.
— Простите, — спохватился Яви. — Все полицейские грубияны. Профессионализм, ничего не поделаешь. Но это очень важно. Как вам показалось, охотно они садились в фургон или неохотно?
— Как вам сказать, — протянула госпожа Рэктон. — Мне показалось, что высокий полицейский слегка подталкивал господина профессора, как бы торопя его.
— Ничего себе — подталкивал, — вступил в разговор господин Рэктон. — Я же еще сказал тебе: «Смотри, Му-ри, как бесцеремонно они обращаются с профессором». Забыла?
— Да, действительно, муж заметил это.
— Было уже светло?
— Нет, только рассветало. Но мы следим, чтобы лампочка у подъезда всегда горела. Окраина города — глухота. Всякое может быть.
— Кому было известно, что вы вернетесь в ночь на 3 января?
— Никому. Мы не собирались так скоро возвращаться, но обстоятельства…
— Вы ясно видели полицейских? — перебил инспектор господина Рэктона.
— Как вас, — быстро ответила его жена. — Высокий полицейский так и вертел головой. Мне он показался старшим. Было в нем что-то начальственное.
Инспектор подошел к окну, посмотрел на улицу. Участок тротуара перед подъездом дома был виден как на ладони.
— Вы оба смотрели?
— Да, — ответил муж.
— Вас не могли заметить?
— Нет. Мы смотрели в щель между портьерами. — Как вели себя остальные полицейские?
— Они все время стояли к нам спиной.
— Никаких особых примет у полицейских и в фургоне не заметили?
— Мы уже говорили господину Муттону, что старший был очень высок, — метра два, а то и больше, а фургон… Обычный полицейский фургон.
— И долго они стояли на улице?
— Секунд… тридцать, — ответил муж. — Я проснулся, когда было уже почти шесть. А когда они отъехали, часы начали бить шесть.
— Вы хорошо запомнили машину?
— Не очень — она была закрыта от нас людьми. Обыкновенный полицейский фургон.
— Как выглядели профессор Фэтон и доктор Нейман?
— Они все время стояли к нам спиной. Правда, профессор на миг оглянулся. Лицо его было уже побрито.
— Вы проснулись от звука автомобильного мотора?
— Нет. Мотор фургона, кстати, работал почти бесшумно… Я это отметил про себя, когда они уезжали.
— Не заметили, была у кого-нибудь из них поклажа?
— Да, — ответил Рэктон. — Профессор Фэтон держал в руках какую-то картонку, бережно прижимая ее к груди.
— Больше ни у кого не видели поклажи?
— Нет. Могу повторить это под присягой.
— У вас никто не спрашивал о профессоре и его друге, кроме репортеров?
— Спрашивали. Минут через десять к подъезду подкатила малолитражка. — Госпожа Рэктон улыбнулась. — Очень симпатичный молодой человек долго звонил.
— Он не обращался к вам?
— Я сама вышла и сказала юноше, что профессора арестовала полиция. Мне стало его жаль.
— Он очень огорчился?
— Он чуть не заплакал на моих глазах.
— Номер машины не заметили?
— Даже записала. Минуточку, господин инспектор.
Госпожа Рэктон ушла в другую комнату и вернулась с записной книжкой.
— Она у меня молодец, — заметил муж. — Ничего не упустит.
— Вот он — ДНК 138. Малолитражка фирмы «Чепрэ и Чепрэ».
— Опишите, пожалуйста, подробнее внешность высокого полицейского и молодого человека.
Госпожа Рэктон, то и дело закатывая к потолку глаза, подробно описала того и другого.
— Вы ничего не упустили? Может, вы слышали чьи-то голоса?
— Нет. Обо всем этом я уже рассказывала господину Муттону.
— Ничего не поделаешь — такая служба: вам рассказывать, нам слушать. А не было особых примет в фургоне, у полицейских?
— Нет, — пожал плечами Рэктон, — Мури сказала все. Вы меня простите, — поднялся он. — Мне пора на службу.
Инспектор еще около получаса слушал госпожу Рэктон, изредка делая в своей записной книжке пометки. Просто удивительно, как много она знала о привычках профессора и как мало о его окружении. Наконец, Яви попрощался с ней и поехал в отель, где ему был заказан номер. Осмотр квартиры Фэтона он решил отложить на вечер. Пока следовало хорошо осмыслить ситуацию.
О существовании аппарата профессора Фэтона мир узнал второго января в 20 часов. Налет на квартиру был совершен в шесть часов утра третьего января. Следовательно, для организации и осуществления налета преступники имели десять часов. Если они местные, то могли не торопиться. Сработали они грубо, бездарно, почти в открытую. Значит, у них все-таки не было времени для подготовки. В любом случае, будь они здешние или нет, фургоном они могли разжиться только в полиции. Ведь ни один человек в стране не имеет и не имел в частном пользовании полицейского фургона.
В вестибюле отеля Яви ждал посыльный от Муттона. Пришлось ехать в комиссариат. Муттон доложил, что полиция провела в городе широкий опрос населения. Никто не опознал главаря похитителей. С особой пристрастностью были опрошены жители квартала, вблизи которого жил профессор Фэтон. Никто из них не видел полицейского фургона сегодня рано утром и не слышал звука автомобильного мотора.