Яви: Вне всякого сомнения. Личность так называемого главаря пока не установлена, мне неизвестна. У нас есть приблизительное описание внешности одного из похитителей и только.
Корреспондент: Располагаете ли вы какими-нибудь данными о местонахождении преступников?
Яви: Самыми точными. Я точно знаю, что они гуляют на свободе.
Корреспондент: Означает ли арест этих людей предпосылку к скорейшему завершению расследования?
Яви: Может, да, а может, и нет.
Корреспондент: Как понимать ваш ответ?
Яви: Очень просто. Мы еще не знаем, быть может, за спиной похитителей стоит целая преступная организация. Их у нас развелось предостаточно. Арест исполнителей не всегда ведет к скорейшему завершению дела.
Корреспондент: У вас нет никаких данных на этот счет?
Яви: Увы, нет. Похищение людей — серьезное уголовное преступление. Но если, кроме того, похищается и собственность, имеющая значение национального достояния — я имею в виду аппарат профессора Фэтона, — то такое преступление уже квалифицируется как государственное.
Корреспондент: И что из этого следует?
Яви: Элементарный вывод: чем серьезнее преступление, тем выше заинтересованность преступников уйти от возмездия. В данном случае они рискуют заработать большие сроки заключения в каторжной тюрьме. И поэтому, естественно, приложат все усилия к тому, чтобы дело осталось нераскрытым.
Корреспондент: Кого вы подразумеваете под «они»?
Яви: Прежде всего самих похитителей. Но я уже говорил, что не исключена возможность участия в деле и других лиц, которые могли организовать похищение. И тогда… сами похитители явятся для них весьма опасными свидетелями.
Корреспондент: Вы полагаете, что их могут убрать?
Яви: Это было бы очень неприятно прежде всего для меня. Каждая профессия имеет свою логику. Трудно, конечно, быть в чем-то безусловно уверенным. Нам неизвестно, какие силы замешаны в деле и какие существуют отношения между исполнителями и организаторами, если они были.
Корреспондент: Налетчики местные или прибыли издалека?
Яви: Неизвестно.
Корреспондент: Как вы смотрите на то, что они были одеты в полицейскую форму и имели полицейский фургон. Не имели ли они отношения к линской полиции?
Яви: Обычный камуфляж. Преступники часто используют его. Линская полиция не имеет к нему никакого отношения.
Корреспондент: Но где же они могли все это взять?
Яви: Пока ничего не могу сказать.
Корреспондент: Между сообщением профессора Фэтона и похищением прошло десять часов. Вряд ли они могли приехать на полицейском фургоне издалека. Их просто разоблачили бы еще до приезда в Лин. Ведь полицейские фургоны имеет только полиция.
Яви: Вы не работали в полиции?
Корреспондент: Нет, а что?
Яви: При хорошей скорости они могли успеть приехать сюда даже из столицы. Что касается разоблачений, то полицию всегда меньше всего интересует полиция.
Корреспондент: И все-таки, если они приехали издалека, в Лине у них должны были быть сообщники.
Яви: У нас нет никаких данных.
Корреспондент: Господин комиссар, мировая пресса уделяет большое внимание вам и вашему расследованию. Известно, что к нему подключили Интерпол. Мир очень встревожен исчезновением профессора Фэтона и его аппарата. Каковы перспективы проводимого вами расследования и есть ли надежда, что оно не затянется на долгие годы?
Яви: Перспективы самые неопределенные. Скажу одно: я и мои помощники прикладываем все силы к тому, чтобы профессор Фэтон и его чудесный аппарат были возвращены людям как можно скорее. И доктор Нейман, разумеется, тоже.
Корреспондент: Кстати, господин инспектор, вы не опасаетесь, что преступники пойдут на физическое уничтожение профессора Фэтона и доктора Неймана? Ведь они самые опасные свидетели.
Яви: Опасаюсь и очень. Поэтому мы стараемся работать с максимальной быстротой и эффективностью.
Корреспондент: Известно, что пределы Арании можно покинуть теперь только со столичного аэропорта. Нам сообщили, что Президент наложил временный арест на все частные транспортные средства, на которых можно покинуть страну. В связи с этим обстоятельством возникает два вопроса.
Яви: Пожалуйста.
Корреспондент: Исключают ли эти меры возможность бегства за границу преступников вместе со своей добычей?
Яви: Легальные — да, нелегальные остаются.
Корреспондент: Не нанесут ли эти меры значительного ущерба экономике и дипломатии страны?
Яви: На этот вопрос, полагаю, вам лучше ответит господин Президент. Скажу только, что меры необходимы и временны. Благодарю за внимание, господа, дело прежде всего.
Инспектор вежливо откланялся и быстро пошел к выходу. В машине он тяжело отвалился на спинку сидения.
Проклятые газетчики способны выпить у человека всю кровь до последней капли. На какие только жертвы не идешь ради дела.
Вернувшись в комиссариат, он связался со Снайдом и в общих чертах доложил ему о результатах своей двухдневной работы.
Яви выразил удовлетворение по поводу наложения ареста на все частные транспортные средства, на которых возможно покинуть пределы Арании, минуя таможенный досмотр. Далее инспектор попросил комиссара предпринять все меры к тому, чтобы привести всю таможенную службу в состояние особой бдительности.
Снайд пообещал выполнить и эту просьбу.
Пожелав комиссару спокойной ночи, Яви положил трубку. Пока он не нашел нужным быть с главным откровенным. Яви хорошо знал Снайда: он был не тем человеком, которому можно довериться полностью. Главный держался уже долгие годы в руководстве полиции Арании, вовремя меняя свои политические взгляды и безошибочно угадывая исход очередной схватки противоборствующих сторон за власть.
Инспектор понимал, что в настоящий момент Снайд заинтересован в деле профессора Фэтона постольку, поскольку в нем заинтересован Президент. И если политическая ситуация вдруг изменится не в пользу Президента, резко изменит свое отношение к делу и Снайд. Это уже был четвертый Президент, при котором он возглавлял полицию Арании. Факт весьма красноречивый.
Из своего предыдущего опыта Яви знал и другое: всякое громкое уголовное дело в конечном счете превращается в политическое, и Снайд не однажды уже предавал инспектора, оставляя его один на один с политическими силами, не заинтересованными в успехе проводимого им расследования.
На всю жизнь запомнил Яви дело миллионера Роттендона. В самый критический момент Снайд в интервью с одним из газетных репортеров выдал все козыри инспектора. Уже через несколько часов свидетели, на которых Яви возлагал основные надежды, были мертвы. Такая же участь постигла и наемного убийцу компаньона Роттендона. Инспектор имел глупость доложить Снайду, что он установил местонахождение последнего. Люди Роттендона быстро нашли убийцу и убрали его, а Роттендон подал на инспектора в суд, обвинив его в злонамеренней клевете. Яви чуть было не угодил за решетку. Хорошо, что в борьбу за него вмешалась прогрессивная пресса, и дело закрыли. С тех пор Яви относился к Снайду с предельной осторожностью и недоверием.
Инспектор вызвал дежурного и попросил его разыскать Бейта. Через полчаса помощник сидел уже в кабинете инспектора.