От размышлений меня отвлек радиообмен между командиром и Артом. Я подобрался и тронул лежащего рядом бойца за плечо:
— Внимание! Передай по цепи, что скоро стрельба начнется, пусть не волнуются.
Цыганисто-итальянского вида красноармеец, чем-то неуловимо похожий на меня, кивнул и пополз к ближайшей позиции. Глядя на то, как ловко он ползет, я отчего-то вспомнил, что всего на пару сотен километров южнее, на Юго-Западном фронте, сейчас воюет мой дед, а также то, что до рождения моего отца еще целых шесть лет. «А вот интересно, сколько новых, до того не существовавших людей появится из-за наших действий? Окруженцы, встреченные нами в первый лень группа солдат у самолета, пленные, которых мы выручили, когда зерно тырили. Четыре сотни из лагеря, из которых до сорок пятого дожила бы пара человек, а теперь у многих появился пусть призрачный, но шанс. И было бы смешно встретить деда… Как представлю, я ему: „Сержант госбезопасности Демченко!“, а он мне: „Старший лейтенант Демченко!“ — вот смеху-то будет! Особенно если учесть, что меня в честь его назвали…».
Стрельба, начавшаяся в отдалении, была еле слышна даже нам, так что можно с уверенностью сказать, что ближайший к нам немецкий гарнизон не всполошится. Да и длилась она от силы пару минут.
Четверть часа спустя в кустах поднялся один из моих бойцов и замахал руками. Я привстал на колено и жестом показал, что заметил его телодвижения. В ответ он жестами показал, что приближается противник — четыре немца на телегах. Присев (рациями, во избежание ненужных вопросов, в присутствии наших новых союзников мы старались не пользоваться), я связался с Фермером и получил указание пропустить.
— Саш, я все-таки их проверю. Может, что новое узнаю.
— Как фельджандарм?
— Так точно!
— Ладно, разрешаю. Только, — в голосе командира была легкая неуверенность, — новички твои не проколются?
— Они в сторонке постоят, говорить буду только я.
— Добро. Отбой.
Встав во весь рост, я показал всем засадникам, что атаковать противника мы не будем, и скомандовал:
— «Патрульные», на выход!
Из чащи выбрались два бойца, отобранные мною за наиболее европейский вид: словно сошедший с немецкого пропагандистского плаката московский латыш Сморгонис и белокурый зенитчик Женя Монастырский. Москвич, студент и вообще приятный в общении парень, который, после того как его переодели в немецкий мундир и повесили на шею бляху фельджандарма, невесело пошутил: «Вот теперь я настоящий арийско-масонский воин! То-то бы мой дедушка Наум Коган порадовался!»
Ребята вытолкали из кустов спрятанный «БМВ», и мы приготовились встречать гостей.
«Вот они, голубчики! А телеги-то у вас не штатные, крестьян, похоже, обобрали», — после десятиминутного «пинания продолговатых предметов», как выражается наш командир, я встретил немцев, как любимую тещу, правда, заменив поцелуйчики и объятия взмахом регулировочного жезла.
Похоже, встреча с патрулем наших «гостей» нисколько не удивила, а сидевший на передней телеге молодой ефрейтор спрыгнул с транспортного средства и, одернув китель, направился ко мне, на ходу доставая из кармана бумаги.
— Ефрейтор Нойман-Гольц, господин фельдфебель. Следую на склад трофейного вооружения для получения предметов снабжения для волостного отряда самообороны!
Небрежно козыряю в ответ и представляюсь:
— Фельдфебель Шварценеггер, начальник мобильного патруля. — Фамилию я выбрал из чистого хулиганства, но скажите, кто из мальчишек не мечтал хоть на мгновение побыть Арнольдом? — Позвольте ваши бумаги?
Бегло пролистав зольдбух[11] и отметив про себя, что «блондинчик» из охранного батальона, я развернул накладную-запрос на получение сотни винтовок и четырех ручных пулеметов с патронами. Не то чтобы мне было сильно интересно, но вот имя командира местных «охранников» может пригодиться.
Пока я листал бумаги, в голове бродили всякие крамольные мысли вроде: «А вот сейчас главному кулаком в кадык, потом с ноги тому, что сидит в телеге, потом с разворота автоматом…» Но тут же внутренний голос заявлял: «Окстись, подвиги в духе Арта или Люка тебе пока не по плечу! Следуй плану».
И тут же вспомнилось, как несколько лет назад я напросился к Антону в зал. Опыт был интересный и весьма поучительный — я старательно повторял все, что мне показывал Тоха, слушал объяснения, но, когда дело дошло до «работы», показал себя полным слоупоком[12] и дохляком. Дернул я Антона за руку, вытягивая на себя, а он стоит, как стоял, а после его ответного рывка я пролетел около метра и думал не о том, какой прием провести, а как нос о пол не расквасить. Со всем остальным была похожая история: я его по голени пинаю — он стоит и улыбается, он меня — и я на одной ножке от боли скачу, он мой блок на раз сносит, а я его руку с трудом на пару миллиметров сдвигаю. А поставь нас рядом, я так даже и повнушительнее выглядеть буду. Килограммов на десять-пятнадцать. И, несмотря на то что за последний месяц физуху я поднял на недосягаемую прежде высоту, все-таки я решил оставить героизм профессионалам!
11
Зольдбух (солдатская книжка) — удостоверение личности, единое для всех военнослужащих Германии.