- Старший сын рода, надежда и отрада, - криво усмехаясь, сообщила Белка. - Бесит ужасно.
- Почему?
Не то что мне было интересно, отчего Лад её бесит, просто само собой спросилось.
- Терпеть не могу этих папенькиных сынков. Первые сыновья, на которые все надежды и чаянья! Их у нас несколько. Вон, вместе сидят - Лад, Бакуня, Волин, Гурьян и Жегло. Они друг друга держатся, конечно, как иначе, когда займут главное место в роду, будет проще друг с другом о делах договариваться. Переженятся на сестрах друг друга, станут по крови братьями... Все им с рождения на блюдечке, а ведут себя так, будто ничем от остальных не отличаются. Ага, как же! Жалкое притворство! Вряд ли им пришлось с детства, как нам, вкалывать.
- А как нам пришлось? - Чужой болью прямо в грудь било. Не думала я, что успешная на мой взгляд Белка считает себя в чём-то второй. А оказывается, считает, таится в ней эта беда, злит.
Она посмотрела на меня прямо, подумала.
- Зачем ты про него спросила? - вдруг задала вопрос. - Кто что тебе про него говорил?
Ну вот... она не может ответить на мой вопрос, а я - на её. Особенно тут. Но похоже, поговорить по душам всё же придётся. Зачем нам недомолвки, выясним подробности и останемся подругами. Надеюсь.
- Давай дома поговорим?
Она кивнула, но с тех пор смотрела на меня с подозрением, о чём-то тяжело думая, и больше не пила. Её медовичка перестала пениться в стакане и выглядела, как тут говорят, конской мочой.
Вскоре народ совсем разошёлся - танцевать отправились почти все, а так как места в трактире кот наплакал, танцующие скучковались и практически лезли друг другу на головы. А кто не танцевал, стали перемещаться, бродить по залу, то и дело присаживаясь за другие столики.
Соня давно перебралась от нас в другую компанию, Лелька с Коловратом были заняты друг другом, или танцевали, или просто сидели рядом, держась за руки и многозначительно переглядываясь.
И только мы с Белкой сидели как на иголках. Мне всё время хотелось обернуться и посмотреть на Лада, а она от каждого раската смеха кривилась, как от зубной боли, словно вообще не хотела находиться на этой проклятущей седмице. Мы не танцевали, к нам никто не подходил, казалось, мы белое, пустое пятно на цветной ткани веселящихся студентов.
Ну все! Нужно пойти домой и поговорить.
- Эй, девчонки, что это вы такие грустные? Может, потому что без нас скучаете?
На плечо опустилась рука. Я оглянулась - это был парень из компании Лада. На нем поверх тонкой рубашки была кожаная безрукавка, по местным меркам вещь дорогая, по нашим, выходит, пафосная, что-то вроде фирменных шмоток. Это один из Первых сыновей, как их обозвала Белка. То есть сынок олигарха, по нашему?
Возле него стоял Лад собственной персоной и широко улыбался, переводя взгляд с меня на Белку. При виде моей подруги-злючки, правда, улыбка слегка померкла. Одет проще, в плотную серую рубашку, но ему такая простота даже идёт.
Судя по росту, оба могут быть моим суженым.
- Катя, - машинально представилась я, думая, что каждый из них может быть им, каждый! И чёртово сердце каждый раз ёкает, обманывая!
Это что значит, я кого угодно готова считать своим суженым? Абы смазлив был, высок да крепок? Ну и, понятно дело, Первым сыном, раз уж тут это круто.
- Гурьян, - представился тот, что в жилетке, не убирая руки с плеча. Пришлось им многозначительно дёрнуть - рука тут же исчезла.
- Лад, - представился зеленоглазый. - Очень приятно, Катя. А с Белкой мы уже знакомы.
- Ещё бы, - многозначительно хмыкнул Гурьян и мне это хмыканье сильно не понравилось. - Так что, не хотите к нам за стол сесть? Познакомимся, поболтаем. Середина года, а у нас такая диковинка, новое лицо, да ещё такое симпатичное!
Я повернулась к подруге и скорчила умоляющую мину. Белка, пожалуйста! Пойдём, ну пойдём? Даже на месте чуть не подпрыгнула, это ж какое везение - оказаться с ними за одним столом и рассмотреть поближе.
Белка молча кивнула и нехотя поднялась. Гурьян повел нас за собой сквозь толпу, которая то и дело толкалась, Белка шла за мной, замыкал шествие Лад.
Компания Первых сыновей оказалась той самой, которую я встретила на улице в первый учебный день, когда споткнулась. Не знаю, узнали меня или нет, но никто о данном происшествии не напомнил. Да и вели они себя вполне дружелюбно: улыбались, шутили и не смотрели сверху вниз.
Белка, однако сидела недовольная - насупившись, вытянувшись, как на иголках, сложив руки на груди, и молчала. Даже у меня отпадало желание с ней заговаривать. Гурьян сел рядом с одной стороны, Лад на углу с другой, а с угла устроилась Белка.
- Не боишься, что семь лет замуж не выйдешь? - улыбаясь, просил её Лад. Она проигнорировала, вцепилась в свой стакан, который забрала с нашего столика, но пить не стала. Подозреваю, ей хотелось выплеснуть напиток первым сыновьям в лицо, но воспитание не позволило.
- А ты откуда, Катя, взялась? - спросил Гурьян. Я повернулась к нему. Глаза голубые, лихие и пьяные, в руке очередная кружка.
- Да, откуда, - к нему придвинулась девушка в красной блузке с рукавами-фонариками. - Болтают, ты иномирянка. А на самом деле?
- Я на самом деле иномирянка.