В семь часов, когда набралось уже множество заказов, а четырех клиентов даже попросили подождать, Нед вернулся с Айоной. Он набросил ей на плечи старый пиджак и провел в кабинет так, будто защищал от навязчивых журналистов.
Ангус, который в тот момент смешивал «Кровавую Мэри», увидел спину Неда, осторожно вошедшего с черного хода, и пролил в раковину томатный соус. Неустойчивое равновесие, которого он с трудом достиг после того, как прекратил возмутительное шоу, тут же улетучилось, как пена с «Фостерса», и у него снова поднялось давление.
— Минуточку, — сказал он ничего не понимающему посетителю и поспешил в кабинет. Он ощущал, как обжигает пустой желудок выпитый им за последний час кофе.
— Где ты болтался, черт возьми? — спросил он, когда до двери кабинета оставалось еще метра три, — ему хотелось высказать как можно больше, пока Нед не начал отпираться. — Не будь ты моим другом, и не будь ты лучшим другом Айоны, я бы… — Он замолчал, увидев, что за столом, сгорбившись, сидит Айона, опустившая голову между колен, а Нед держит ее так, как будто она только что пришла в себя после обморока. По крайней мере, Ангус надеялся, что происходит именно это.
Неужели сегодня вечером может случиться что-то еще похуже?
— Айона? — Ангус подбежал и увидел, содрогнувшись от ужаса, как растрепались ее темные волосы, которые она заплела в косички, пока они ехали на работу, — шею закрывали всклокоченные пряди. Она была очень бледной.
Нед поднял глаза, и на лице его, вместо обычного веселого выражения, читались злоба и тревога.
— Так что? — спросил он. Настолько на северный манер, что слова вылетели, как плевок.
— Что происходит? Айона, что случилось? — Ангус судорожно обнял ее. — С тобой все в порядке? Нас ограбили? Ты попала в дорожное происшествие? Дорогая, я не стану злиться, только скажи, что… — Он провел пальцами по ее лбу, над бровями, но вместо ответа последовали только тихие стоны, — и он испуганно посмотрел на Неда. — На нее напали? Нед, что происходит? Она же днем была дома и рисовала?
Нед присел на корточки, и глаза его оказались на уровне ее глаз.
— Айона, ты хочешь, чтобы я ему рассказал?
Она кивнула.
— Что рассказал?
Нед поднялся и посмотрел Ангусу в глаза.
— Сегодня утром она сдавала экзамен по вождению. Вот где она была, но…
— Айона! — сокрушенно воскликнул Ангус. — Как же так! Почему ты мне ничего не сказала? Я мог бы…
Мужчины посмотрели друг на друга поверх ее головы и решили, что не стоит вести разговор в таком духе. Ангус побагровел от досады. Почему она ему ничего не сказала? Ему было обидно и как-то стыдно перед Недом, который стоял сейчас на коленях и старался заглянуть ей в лицо. Лицо, которое она все так же закрывала руками.
— Айона, пожалуйста, не молчи. Расскажи нам, что случилось, лапочка. Как получилось, что ты оказалась в больнице?
— В больнице! — потрясенно повторил Ангус. — О Господи… Так вот где ты был, Нед?
Тот кивнул, даже не обернувшись.
— Да что же ты, господи! — взорвался Ангус. — Почему ты не сказал мне? Как же ты мог мне не сказать? Ведь я ее люблю!
По голосу Ангуса казалось, что он вот-вот разрыдается, и Айона отняла руки от лица и сказала:
— Я не ранена, это… — но продолжить она не могла, потому что ее голос захлебнулся икающими всхлипами.
Ангус и Нед вдвоем бросились обнять ее. Получилось у них это весьма неуклюже, но ни один не желал уступать, и они почти что обнимали друг друга, что не особенно нравилось Ангусу. Айона прижалась к ним и заливалась слезами.
Так прошло минут пять: Ангус гладил ее по спине, а Нед держал за руку, и наконец она прекратила всхлипывать.
— Я была немного… в шоке, — осторожно сказала она.
— Бренди, — немедленно отреагировал Нед. — Сейчас принесу тебе бренди.
Он вскочил, но Ангус сказал:
— Не бери бутылку из бара. В шкафчике для документов есть кое-что получше, — достань бутылку из нижнего ящика, она спрятана под рулонами кассовой ленты. Джиму ее сунул один подрядчик, в качестве взятки. А он всегда говорил, что ему теперь стыдно пить из этой бутылки.
Нед резким движением открыл ящик, нашел бренди и, рассмотрев этикетку, произнес:
— М-м, неплохо.
Ангус сжал руки Айоны в своих ладонях.
— Айона, — сказал он тихо, — милая, почему ты не сказала мне про экзамен? Я же хотел тебе помочь. Мы могли бы вместе позаниматься. Я бы освободил тебя сегодня от работы на целый день, чтобы ты могла подготовиться. Я закрыл бы паб, если бы это было необходимо.