Себе на заметку: приберечь эту идею для реалити-шоу. А теперь снять футболку.
Ник стягивает через голову свою футболку с надписью «Пожарная часть Альдераана» и, поскольку настало время решительных действий, подходит к Джею вплотную. Положив руку ему на плечо, он запрокидывает голову для поцелуя.
Джей Хэзенбрук — единственный парень, с которым он целовался. Однажды он поцеловал девочку, но это, наверное, не считается, потому что на него указала бутылка, а еще Ник так напился, что ничего не запомнил. Только на следующий день прочитал на фейсбуке. Но хотя опытным его не назвать, Ник уверен, что они все делают правильно. Для неправильного это слишком приятно. Джей ведет, потому что уж он-то знает, что делать, но вскоре Ник начинает отвечать на его поцелуй и засовывает язык к Джею в рот.
Так странно, сколько ощущений может подарить один мини-контакт. Два мокрых мускула скользят друг против друга… окей, звучит омерзительно, но из-за этого Ника почему-то прошивает электрический ток. Из-за этого в его теле разливается жар, а яйца сладко болят.
Обниматься и целоваться, конечно, круто, но еще жутко раздразнивает его. Жажда более крутых поворотов разгорается в нем все сильней и сильней, и когда он хватает Джея за плечи и пытается вскарабкаться на него, как на дерево, Джей наконец-то сжаливается над ним, подхватывает под ягодицы и поднимает. Но вместо того, чтобы унести его, как предполагал Ник, на диван, прижимает к стене и раздвигает бедром его ноги. Ник усаживается на его ногу верхом. Как недавно на мотоцикл. И да, все снова вибрирует.
Джей отрывается от его губ. Окидывает всего Ника взглядом, а затем наклоняется и проводит языком по его ключице.
Бдыщь.
Внезапно соски Ника тоже присоединяются к вечеринке.
Ник со стоном запрокидывает голову назад. Она стукается о стену, но ему все равно. Он прижимает к затылку Джея ладонь и подталкивает его к нужному место. Джей издает глухой стон. Его язык обрушивается на левый сосок Ника.
Ник смотрит на стиральную машину в дальнем углу и на большой пакет стирального порошка, обещающий белоснежную белизну. Джей лижет его сосок, потому что Ник придвинул туда его голову. А теперь — о боже — сосет его. Если б Ник не находился на грани того, чтобы кончить в штаны, он запаниковал бы, наверное. Ведь это так стремно. Он содрогается, прижимая к себе голову Джея, и пытается не думать о картинах эпохи Возрождения, на которых изображены Дева Мария и младенец Иисус.
Что у него за мозг такой, а? Ну зачем представлять именно это?
А потом Джей кусает его — прямо по-настоящему, — и из-за сенсорной перегрузки в мозгу Ника происходит короткое замыкание.
— О блин!
Рот Ника, впрочем, функционирует. Чтобы работать, ему никогда не нужен был мозг. Спросите кого угодно.
Пальцы Джея быстро расстегивают его молнию, а потом сдергивают его джинсы с бельем до колен. Кстати, о коленях — внезапно Джей падает на свои. Ник слышит влажное чпок, с которым Джей отпускает его сосок, и содрогается, когда влага на нем остывает. Но спустя долю секунды он снова оказывается не в состоянии думать, потому что Джей берет в рот его член.
До свидания, мозг.
У Ника перехватывает дыхание, и он крепко зажмуривается. Нет, он точно не продержится долго. А впрочем, ну и плевать. Это же не соревнование.
Стук, с которым дверь ударяется о стену подвала, звучит оглушительно, словно выстрел.
— Джей? Ты случайно не видел… О черт! Виноват!
Мда.
Итак, Ник в полном ужасе стоит со спущенными штанами у стенки, а его влажный член болтается на ветру. Наверное, именно так чувствовал себя Джей, когда прораб распахнул дверь туалета.
За одним исключением. На ступеньке стоит не прораб со стройки мистера Гровера.
О, склизкая прародительница Ктулху.
Там стоит мистер Грин, его бывший учитель истории.
— Господи, Ронни! — восклицает Джей.
Глаза мистера Грина шокированно округляются, как в тот раз на уроке, когда Ник заявил, что его ответы на тест по истории не могут считаться неправильными, потому что в мультивселенных существует бесконечное количество дат. Попробовать стоило, да?
Ник трясущимися руками дергает белье с джинсами вверх.
Он хочет сказать что-то типа: «Да уж, какая неловкая ситуация», но вместо этого смотрит с разинутым ртом на мистера Грина и думает, кто будет следующим. Его зубной врач? Женщина, которая была его няней в шесть лет? Его мать? Серьезно, ну кто?