Дарт Вейдер — отец Люка Скайуокера.
Нео избранный.
А в чем правда Ника? В том, что он боится уезжать в колледж.
Такая отвратительно жалкая правда уж точно не заслуживает ни крупного плана, ни драматической музыки. Ни крика «Не-е-е-е-ет!» от Люка Скайуокера, когда тот держался за обрубок руки.
— Извините, — надтреснутым голосом говорит он еще раз.
Его мать поджимает губы. Кожа в уголках ее глаз собирается, как на фотографии «до» к рекламе какого-нибудь волшебного крема против морщин.
Его отец, размешав в кофе сливки, достает ложку из кружки и трижды стучит ею по ободку. Тихий звон словно объявляет следующий бой. К которому Ник, увы, не готов. Он будто стоит, пьяный, на ринге, и из него вот-вот вышибут дух.
— Как ты себя чувствуешь? — совершенно неожиданно для него интересуется Крис.
Он пожимает плечом, потому что в действительности его родителям вряд ли хочется знать, насколько сильно он мучается похмельем. Попытка разжалобить их не принесет ему экстра-очков. Даже если у него самое тяжелое похмелье с момента сотворения мира, в чем Ник убежден. Ему больно даже думать о том, чтобы моргнуть.
Отец коротко оглядывает его поверх кружки с кофе, потом отпивает немного и ставит кружку на стол.
— Прими еще тайленола и еще немного поспи.
Нет, такого Ник точно не ожидал. Его и без того запутавшиеся мозги не понимают, что происходит. Может, это начало мирных переговоров, и отец наконец-то увидел в нем взрослого человека, которому разрешено совершать свои собственные ошибки и учиться на них? Или на него просто махнули рукой? Перерезали якорный трос и отправили плыть в океан. Не жестоко. Без громких скандалов. Разве не об этом он столько мечтал? Вот только, возможно, он еще не готов уплывать. Возможно, он еще не готов перестать быть ребенком, хоть ему и не нравится, когда с ним обращаются, как с таковым.
— Хорошо. — Он идет к холодильнику. Достает бутылку воды и поворачивает ее в липких ладонях. Потом еще раз извиняется, хоть и не знает, принесет ли его извинение толк. Он даже не знает, какой реакции ждет.
Лицо Криса снова становится непроницаемым.
— Иди. Мы поговорим об этом потом.
— Окей, — говорит Ник. — Хорошо.
Он уходит наверх и ложится обратно в постель.
***
Джей: Все хорошо?
Ник: Вроде да. Если не считать адского похмелья.
Джей: Я имею в виду, с твоими родителями.
Ник: Я знаю. Тот же ответ.
Джей: Позвони, если захочешь поговорить.
Ник: Ок. Я, наверное, еще немного посплю.
Джей: Ок.
***
Ник сидит на кровати и смотрит на аккуратно составленные коробки в углу. Скоро ему предстоит сложить туда свои вещи и отправиться вместе с ними в Колумбус, где его ждет заполнение форм, заселение в общежитие, выбор уроков и прочие рутинные вещи, которые по какой-то причине нагоняют на него панический страх. Он станет одним из тех пришибленных ответственностью учеников. Ведь он всегда был таким. Как-то раз он не сделал задание по английскому. И потому прогулял школу. И на следующий день прогулял, потому что знал: у него будут проблемы. Потом еще и еще. Колледж раздавит его. Там будет еще хуже, чем в школе, ведь Девон не сможет его поддержать.
Ник не то чтобы глупый, он просто… Плохо переносит давление, вот. Он никогда не говорил об этом родителям, а признаваться сейчас уже поздно. Прозвучит как очередная его отговорка. Он никогда не говорил, что порой уклоняется от обязанностей не только потому, что ленив и забывчив. Иногда он лежит и думает о них всю ночь напролет, пока они не становятся такими огромными, что он понимает: он просто… не в силах их выполнять.
Он полжизни провел, делая вид, что ему наплевать на свою бестолковость, и теперь никто уже не поверит, что дела обстоят ровно наоборот. Кроме, наверное, Девона. Девон знает его лучше себя. Он стопроцентно понял, что Ник не шутил, когда тот запостил в фейсбук видео «Wind Beneath My Wings» (песня из фильма «На пляже», мелодраматической истории о трогательной дружбе двух девушек — прим. пер.) и отметил его. Хотя они оба и притворились, что это был просто прикол.
Нет. Ник абсолютно точно не справится в колледже в одиночку.
Он вытирает мокрые щеки и отрывает взгляд от коробок.
Дурацкие тупые коробки.
Дурацкий тупой Ник.
Когда мать заходит проведать его, он притворяется, что рисует свой комикс. На самом же деле он просто царапает страницу карандашом, надавливая на него с такой силой, что на бумаге остаются бороздки.
— Ник?