– Хлоя? – услышав его голос, чуть не съехала с дороги.
Я ужасно боялась.
– Лео, мне нужно поговорить с тобой, – я сделала глубокий вдох. – Ты – свободен?
– Сейчас? – спросил он в замешательстве. – Что случилось, Хлоя?
– Не по телефону, – я захлебнулась словами.
– Хорошо... как на счет встретиться этим вечером, когда выйду из офиса? Ты хотела пойти поужинать…
– Нет, просто прийди ко мне домой этим вечером. Пожалуйста? – запиналась я.
– Хорошо, – поколебавшись, сказал он.
Когда мы отключились, часы казалось, тянулись вечность. Ходила взад и вперед, плакала и даже кричала сама на себя в зеркале ванной комнаты. Пыталась морально подготовиться к тому, что сделаю сегодня вечером. Знала, что реакция Элэйн померкнет в сравнении с реакцией Лео. Он будет разгневанным, это как минимум.
Он приехал в семь. Открыла дверь и провела его в гостиную, где Лео сел за стол.
– Хлоя, что происходит? – замешательство отпечаталось на его лице.
Я встала и начала мерить шагами комнату, нахождение так близко к нему отвлекало, а мне сейчас нужно быть максимально сосредоточенной.
– Пожалуйста, скажи мне, что происходит?
– Сначала, хочу сказать, что мне очень, очень, очень жаль. Правда, я... я думала, что принимаю правильные решения, но я... я понимаю, что была просто эгоистичной сукой, – снова полились слезы, и увидела, что Лео собирался встать. – Пожалуйста, не надо, – подняла руку вверх. Лео нахмурился. – Поверь мне... где-то через три минуты тебе не захочется быть где-либо рядом со мной.
– Ты действительно начинаешь пугать меня. Не понимаю, что ты можешь сделать так, что я не захочу…
– Тони – твой сын, – быстро выпалила я, затем как-то рефлекторно закрыла рот.
В тот момент чувствовала страх, панику и немного облегчение.
– Ч-что? Тони... – я видела, как лицо Лео побледнело, будто у привидения, совершенно ничего не выражало.
– Да, – подтвердила. – Но это не все.
– Чт...
– Он в больнице, у него проблемы с почками и мне нужно, чтобы ты прошел обследование, чтобы узнать, не совместим ли ты с ним, все обследуются, – я опустила голову, уставившись в пол.
– Я... он... Тони... – когда снова посмотрела на его лицо, то увидела, как от нечего, не выражающего бледного, оно превратилось в красное от ярости лицо. Вздрогнула, прежде чем он заговорил.
– КАК ТЫ МОГЛА? – выкрикнул он. Я стояла в противоположной части комнаты; стояла, ничего не говорила и плакала. – Ты держала моего ребенка, моего сына, вдали от меня более чем три года?
Я кивнула.
– Ты – эгоистичная сука! – его слова были, как режущие меня осколки стекла.
– Мне так жаль.
– Прибереги это дерьмо для кого-то, кто тебе поверит, Хлоя, – заорал он. – Ты позволила Доминико думать…
– Он знал.
– Что? Он знал, что Тони – мой сын и притворялся…
– Он не знал, что это был ты, хотя думаю, что подозревал, что Тони не от него. Я пыталась сказать ему, но он не хотел слушать.
– Ты пыталась сказать ему! Как насчет меня, Хлоя? – Лео встал с кресла и быстро пересек комнату, его руки стиснуты в кулаки.
Сделала шаг назад.
– Я-я могу только сказать, что сожалею и никогда не намеревалась.
– Не намеревалась сделать что? Никогда не намеревалась удерживать его от меня? Или ты никогда не намеревалась ставить меня в известность? – я вздрогнула из-за его голоса – жесткость, которую заслужила. – Где мой сын?
– В Сиэтле, – я сделала глубокий вдох, прежде чем закончить. – Твои родители этим утром уехали в…
– Они знали! – его лицо – это смесь боли и ярости.
– Они узнали только сегодня утром, когда я пришла, чтобы рассказать им, – я всхлипнула.
– Позвоню отцу по пути в больницу, – это была последняя вещь, которую он мне сказал перед тем, как уйти, громко хлопая каждой дверью на своем пути. Упав на колени, я плакала, пока не уснула на диване. Проснулась около полуночи и немедленно поехала в больницу, прихватив кое-какие вещи.
Лео
Я не мог ей поверить! Боялся, что что-то случилось из-за того, как ее голос звучал по телефону, но никогда не думал, что она скажет, будто в течение трех лет прятала от меня сына.
– Черт! – выкрикнул я в темную пустоту машины, когда ехал в больницу, прилично превышая ограничение скорости.
Не могу поверить, что она это сделала. Кем она себя возомнила? Как можно не сказать человеку, что у него есть сын? Как?