Девушка оторопело смотрит на огонь, не желая верить своим глазам.
«Как же так? У лотоса столько значений в нашем мире! Как мне определить, какое из них относиться к моему случаю?»
Ей захотелось плакать от бессилия. Но тут же, на смену этому желанию, пришла злость на себя.
«Не маленькая ведь уже, а ищу легкие пути. Надеюсь, что мои проблемы решит кто-то свыше, вместо того, чтобы думать своей головой. Вот глупая!»
Кера от досады прикусила губу.
- Этот цветок тесно связан с твоей судьбой,– голос раздался настолько внезапно, что от неожиданности девушка чуть присела, – но помни: только вереск поможет тебе. Направит и никогда не предаст.
«О, Богиня! Со мной разговаривает Богиня!»
Сбитая с толку происходящим, девушка даже не могла с уверенностью сказать, раздается ли голос в голове или же извне. Казалось, он звучал со всех сторон.
Мысли пустились в пляс, словно дикое племя в жертвенном танце. Она плохо соображала от потрясения. Подавив инстинктивное желание сбежать, Кера постаралась успокоиться.
– Я оказала тебе сегодня неоценимую помощь, – продолжил голос, - открыла намного больше, чем дозволено, поэтому в ближайшие три года нет тебе хода ко мне. После не откажу в помощи. Прощай, дитя.
Ощущение чужого присутствия исчезло.
Фактически, ничего плохого Богиня не сказала, но от ее слов у девушки почему-то становилось тревожно на душе. Огонь перед глазами снова ярко вспыхнул, тем самым выводя Керу из оцепенения. Ее заминка не осталась незамеченной.
Она была уверена, что большая часть присутствующих не особо удивилась. Что взять с полукровки? Все никак у людей.
Конечно, она не имеет права жаловаться. Раньше полукровкам жилось намного хуже, точнее почти и не жилось. Если сейчас их просто не любили и презирали, то раньше (несколько столетий назад) смешение крови считалось настолько постыдным и позорным, что при дворе тогдашнего эльфийского правителя, кроме обычных наемных убийц, появилась такая должность как чистильщик. И чистили они вовсе не сапоги. Особый вид убийц был призван «подчищать» за Высшими, которые имели неосторожность смешать свою кровь с представителем иного народа. Эльфийские чистильщики исправно выполняли свою работу, успешно уменьшая «поголовье» полукровок. Как известно, дурной пример заразителен и совсем скоро таким полезным приобретением обзавелись все мало-мальски уважающие себя правители, и началась настоящая охота на «нечистых». Эта резня продолжалась долгие годы, пока не произошел случай, изменивший устоявшееся положение вещей. Один из приближенных и друг эльфийского короля стал папочкой очередного полукровки. Казалось бы, ничего нового, но новоявленный родитель поступил нетипично. Вместо того, чтобы равнодушно пожать плечами и поскорее забыть о досадном недоразумении, он бросил все силы на защиту ребенка. Разгорелся жуткий скандал. Дело было сложным, замешанным на политике. Правитель эльфов не хотел терять верного соратника, но и враз отменить закон и позволить полукровке жить как ни в чем не бывало тоже не мог. Последствия такого решения были бы ужасающими. В первую очередь для самого правителя, ну, и для народа тоже. Поразмыслив, двое прожжённых интриганов таки нашли лазейку, которая удовлетворила обе стороны. Высшему эльфу, отцу полукровки, необходимо было принять нечистокровное дитя в свой род, тем самым, признавая и приравнивая его к чистокровным эльфам. Как следствие - отмена всех гонений. И что самое главное - в этом случае король не имел права вмешиваться. Кого принимать в свои ряды - сугубо личное дело рода и тут правитель не властен навязывать свою волю.
Так появились первые счастливчики, кто не был обречен на смерть с первых минут рождения. Сейчас, чтобы жить, полукровкам не обязательно быть под защитой рода одного из родителей, но такая вот принадлежность давала ряд ощутимых преимуществ. Знание, что тебе при необходимости помогут (советом ли, монетами ли) – дорогого стоит. К тому же, полукровку под защитой рода мало кто решится гнобить, чего не скажешь об одиночках. Пусть полукровок и наделили равными правами с остальными, одиночкам, все равно, перепадало. Ведь как это обычно бывает - чистокровным Высшим закон не писан.