Это он, говоря языком древних, «шалил». Все мы - очень часто шалуны поневоле.
Это был цветущий парень и даже симпатичный, по мнению некоторых неосторожных девушек. Был он рослый, ироничный и, главное, воспитанный.
Я всегда завидую воспитанным людям - сам я совершил в своей жизни столько пошлых поступков, что теперь боюсь и на исповедь идти. Боюсь за священника - зачем ему этот ужас?
Удивительно, но поступки мы совершаем не те, о которых нам назидательно говорят - «это хорошо», а те, которые, как мы видим, делают окружающие. Без оценки.
Как-то, когда кушать в доме возмутительно долго нечего было, выпить тоже, один старый мой знакомец говорит мне, причем, в воскресение, вроде, как подытожил:
- Пойдем, подломим хату одну, хоть чутка денег добудем.
Помнится, я задал тогда вопрос о необходимом инструменте, а вот о совести нет.
Коллектив (в примере - мой приятель) тихо затирает совесть одиночки и делает ее уродливой. Под себя.
Я говорю не о старых временах, военном братстве, бригадах врачей или рабочих-сталеварах.
Коллективное страдание народа тоже оставим пока.
Современность - вот, что нам интересно.
Доминирующий коллектив современности, тот, который учит нас своим примером, как жить, думать и говорить.
Виктор Ухов владел модным, весьма комфортным автомобилем, и как-то, совершенно случайно, познакомился с мастером, занимающимся тюнингом. Они вначале поговорили о непонятном и тупом кондиционере, потом о понятных горных лыжах и рыбалке, а потом стали приятелями. Звали мастера Саня Жук.
Уже через неделю они стали настолько близки, что Виктор легко позволял себе что-нибудь дружеское, типа:
- Жук! Да ты жук!
А Саня застенчиво смеялся.
Прелесть их дружбы заключалась в том, что Виктор мог часами без споров и возражений высказывать свое мнение, подкрепленное и комментариями из интернета, хоть о политике, хоть о туризме, хоть о тайнах денежных потоков.
Даже о девушках-моделях.
Зато Саня мог тоже без сопротивления собеседника высказаться по поводу новой модели датчиков температуры за бортом. Бортом машины. Ле Корбюзье сказал, что квартира - это машина для жилья. Неплохо. А наши машины - это квартиры для жилья свободных людей.
Виктор был холост и весел, а Саня женат и серьезен.
Жену его звали Любонька, и фамилию она носила девичью - Горелова.
- Хватит и того, что дети Жуками будут, - объясняла она свой выбор Никитичне, гардеробщице больницы, где Любонька работала медсестрой.
Жили они с Саней скромно, ведь вся зарплата мужа уходила на погашение кредита, а зарплаты жены хватало на весьма простой стол, простую одежду с распродаж и простые развлечения.
Любимым развлечением Любоньки были сериалы - она ими жила.
Телевизор, который показывал эти полные страстей и событий жизненные истории, висел на стене, на кухне, чтобы маленькая хозяйка (а Любонька была коротышка) могла спокойно мыть посуду, варить вермишелевый суп с куриной печенью или вязать Сане свитер и пить чай, и одновременно купаться в прекрасном.
Она очень переживала за героев, и часто плакала, когда герой влюблялся в другую, а первая, такая хорошая, оказывалась одинокой. Пусть всего на серию.
Проплакавшись и высморкавшись в большое бумажное полотенце, Любонька отрывала мужа от ремонта какого-то хитрого агрегата, починяемого уже третий год, и они ложились спать. Они ложились рано, ведь вставать приходилось в шесть утра. Но это по будням. А в выходные они с мужем «дрыхли», как сурки. В обычные выходные. Но не в этот.
Был выходной.
Саня Жук сидел с приятелем Виктором Уховым у себя на кухне - они пили кофе (есть и недорогие сорта) и обсуждали предстоящую поездку в Орловку на рыбную ферму. Можно было в этой Орловке просто посидеть на льду, поудить, а можно было и пройтись по еловому, чистому лесу на лыжах.
Любонька им не мешала - она занималась влажной уборкой в комнатах, а потом, послушав немного приятно гудевшие мужские голоса, оделась и пошла по магазинам.
Тротуары были многолюдны, заснежены и шумны.
- Люба! Люба Горелова! - услышала она оклик. Она обернулась и ахнула.
Катюша Ланцева, красавица, умница, да ее все любили! улыбаясь, подходила к ней.
Они были знакомы давным-давно, еще до Любонькиного замужества, и были не подруги, нет, но все равно дружили.
- Как ты? Где ты?
- А ты? Выглядишь потрясно! Да ты всегда! А я замужем и работаю. Муж тоже работает - мы ведь квартиру купили. Мы здесь рядом живем.
- Знаешь, давай я куплю что-нибудь и пойдем, посидим у тебя. Можно?
- Конечно! Только ничего не надо.
- Как это не надо.