И девушки зашли в супермаркет.
Саня с Виктором все еще сидели на кухне, когда Любонька и Катя пришли. Катя, поздоровавшись от дверей с хозяином, которому она не была представлена и его товарищем, ставшим чуть напряженным, прошла в комнаты, громко выражая свое восхищение планировкой и, кажется, искренне, а Любонька, ужасно смущаясь, сказала потихоньку мужчинам:
- Это Катя, мы хотим посидеть, поболтать. Мы купили сухого вина. Вернее, Катя. Может быть, вы перейдете в комнату?
- Без проблем! - ответил Виктор, подымаясь. Его лицо было сама строгость - он чуял дичь.
Катя зашла на кухню, быстро взглянув на Виктора, и дружески улыбнулась Сане, которого Любонька, наконец, представила.
- А вот мой Саня, - так она сказала.
Едва все обменялись именами, Виктор, придав голосу то выражение, которое обыкновенно было у его бухгалтера в момент «яблочных» разговоров, предложил:
- Зачем же сидеть на кухне? Идемте в кафе, я приглашаю.
- Давайте лучше здесь, - неуверенно сказал Саня.
- Это же дорого и зачем? - тоже неуверенно сказала Любонька. А Катя чуть подпустила искорку в глаза (некоторые так умеют) и сказала:
- Давайте пойдем, раз кавалер приглашает.
И вся компания, быстро собравшись, двинулась к ближнему кафе.
Стояло отличное послеобеденное время, когда зимний день неожиданно, часа на три, расцвечивается устало-холодным и ярким от снега солнцем, украденным кем-то на юга, перед тем, как погрузиться в ранние семерки с кривыми фонарями.
Дверь в кафе была в длинном и старом здании, и рядом тоже были двери еще куда-то, в разные магазинчики, и в эти двери поминутно входили и выходили люди, а рядом, у хрустальной витрины вяло топтались трое подростков - два юноши и девушка. Им было лет пятнадцать.
Юноши громко сквернословили, давая всем понять, что воздух города делает человека свободным, один периодически начинал вдруг тискать девушку, а та, тоже громко, как принято в бараках или казармах, в ответ верещала:
- Ну чё! Отстань! Помогите!
Но никуда не уходила, видимо, знаки внимания были уместными. Как водится.
- Кошмар какой, - сказала Катя и подошла к дубовой двери кафе.
- Это будущие нано технологи, - с улыбкой сказал Виктор и взялся за ручку двери.
Сане стало дико стыдно. Он знал, что Любонька не переносит ругани, у нее настроение просто портится от ругани, а ей нужно сейчас пройти мимо подростков, а они не замолкали, как нарочно. Любонька чуть отстала, но уже приближалась, улыбаясь. Он подошел к юности и сказал:
- Ребята, вы бы потише, что ли.
Ему ответили с вызовом.
Это было обидно и удивительно - ребята были явно моложе, а давали ему, Сане, оценку, какую и не всякий уважаемый старик имеет право выдать.
- Перестань, я кому сказал! - сердито повысил голос Саня, не зная, что еще делать.
К несчастью, Саня, как и многие мужчины современности, не прошел обряд инициации - он ни разу не получал по лицу от подонков. Этот обряд очень древний, он уходит корнями в каменный век и будет совершаться до бесконечности, ведь подонки, как вирусы-разрушители, не переведутся. И очень полезный. Ведь в отличие от христианства, лечащего души, где удар по щеке твоего самолюбия полезен душе, здесь, удар по щеке правды вызывает гнев. Обучает борьбе.
Паренек, к которому Саня обращался, сказал еще что-то на своем неуклюжем языке и вынул из кармана нож, пружина лязгнула, и на свет выскочило узкое, серое лезвие.
Его товарищ, замерев, смотрел на него не дыша - все шло круто, все шло «по понятиям» старшего коллектива. Коллектива почти небожителей.
- Ты спятил что ли? Убери ножик! - Саня испугался: вдруг Любонька увидит нож! А потом он подумал, а вдруг этот ужасный ножик повредит еще как-нибудь Любоньку!
Но паренек ножик не убрал, а глядя помертвелыми глазами на Саню, неловко ткнул ножом. Ткнул и, как непрофессионал, конечно же, сделал паузу - душа человека всегда замирает на мгновение, когда он творит зло, разрушает, ведь смысл жизни - созидание нового.
Новым может быть дом, дерево, суп, взгляд, шаг - главное, вперед.
...паузу, в которой иной противник запросто сломал бы ему кадык, а Саня, почувствовав, что в боку стало немного горячо, только и сказал:
- Ну, ты и дурак.
- Валим, - сказал паренек с ножом своему товарищу, и они побежали вниз по белому тротуару, и скоро скрылись за прохожими. Девушка их тоже куда-то делась, и тут подошла Любонька - все произошло в считанные секунды.
- Догнала, - сообщила она и, посмотрев на Саню, спросила:
- А что это у тебя с курткой?
-Э, да он тебя подрезал! - заметил Виктор, - что же ты ему не треснул? Дал бы в рыло.
- Да он хилый какой-то, я боялся, что убью, - оправдывался Саня.