Когда Камилла надевала пару крупных белых сережек, зазвонил телефон.
— Передайте мистеру Маршаллу, что я уже спускаюсь, — сказала она.
Рас ждал ее внизу возле лестницы. Смерив Камиллу одобрительным взглядом, он произнес:
— Вы отлично смотритесь в ковбойской одежде, но сейчас вам просто нет равных. Я собирался отвезти вас в местечко поскромнее… Но теперь мне хочется отправиться туда, где много света и все смогут вас разглядеть.
— Отлично, — рассмеялась Кам. Все-таки он неплохой парень.
Крыша белого «кадиллака» была опущена.
— Не возражаете? Сегодня тепло, а дорога к океану просто восхитительна. Могу поднять, если хотите.
На нем был сине-коричневый спортивный пиджак, габардиновые брюки и расстегнутая на груди белая рубашка. На аристократа он не походил, тем не менее… Очень привлекательный представитель среднего класса.
На «кадиллаке» были техасские номера, из чего Кам заключила, что машина принадлежит ему.
— Нет, мне очень даже нравится, что вы опустили крышу. В Англии постоянно мерзкая погода, поэтому это для меня радость. К тому же я никогда не была на побережье.
— Как это не были? — изумился Рас, выруливая на главную улицу. — Сколько вы уже здесь?
— Почти две недели, но все вечера я провожу в одиночестве в отеле «Шато Мармон». Куда я пойду одна?
— Как вас вообще сюда занесло? — поинтересовался Рас. — В Голливуде не часто встретишь настоящую англичанку.
— В Англии я прославилась благодаря знаменитому фотографу по имени Норман Паркинсон. После того как мои снимки появились в британском «Вог», какой-то болван пригласил меня в Голливуд. Посулили огромные деньги… Да и кто откажется от такой поездки?
— Никто. Скажите, вы актриса или… только мечтаете ею стать?
— Нет. Честно говоря, нет, и даже сомневаюсь, что я в самом деле об этом мечтаю. Теперь, когда я увидела, какой ерундой здесь приходится заниматься каждый день… Боже, это просто скучно!
— Что же вы хотите делать?
— Попробую чего-нибудь добиться. Я выросла в Англии. Хочу посмотреть весь мир. Наверное, я бы согласилась поехать куда угодно при условии, что я никогда не была там раньше. Мне так много хочется узнать.
Рас рассмеялся. Похоже, она говорила серьезно.
— Я и сам такой. Наша романтическая повесть начнется с залитого лунным светом калифорнийского пляжа.
— Поосторожнее со словом «романтика», — назидательно произнесла Кам. — Я не уверена, что смогу подстроиться под техасца. К тому же я не говорю на вашем языке.
— Еще как говорите, — усмехнулся Рас. — Я же слышу.
Рас свернул направо, и они проехали еще десять миль на север в направлении отеля «Холидей», прилепившегося к нависшей над океаном скале. Несмотря на то что Рас не успел заказать столик, их тут же усадили на самое лучшее место, а метрдотель поприветствовал гостя по имени.
Наступал вечер. Солнце превратилось в огромный, как само небо, огненный шар. Кам с восхищением следила, как оно стремительно погружается в океан. Наконец исчез последний багряный кусочек, и над океаном вспыхнул красочный закат.
— Какая красота! — воскликнула она. — Я никогда не видела ничего подобного!
Камилла вдруг почувствовала, что ей очень легко рядом с этим человеком. Она даже перестала стесняться своего английского произношения. Как правило, американцы ее раздражали. С Расом же все было по-другому. «Мне повезло, — подумала она. — К несчастью, завтра он уедет и придется возвращаться в свою нору в «Шато».
ЛАДИК, ТУРЦИЯ
АПРЕЛЬ 1937 ГОДА
Старый рыжий пес, свернувшийся калачиком на грязном полу гаража, где Тарек возился со своим грузовиком, неожиданно встревожился. Собака вскинула голову, шея ее напряглась, в еще сонных глазах промелькнула тревога. В следующую секунду пес вскочил на ноги с проворством, которого Тарек не наблюдал у него много лет. Потом завыл, протяжно и тоскливо, подбежал к Тареку, прижался к его ногам и залаял надрывно и громко.
Тарек решил, что пес умирает. Он был очень стар и мог расстаться с жизнью в любую минуту… И вдруг Тареку почудилось, что он теряет равновесие — земля под ногами дрогнула. Начинается землетрясение! Ему и раньше приходилось испытывать подобное — причерноморские районы Турции всегда отличались сейсмической неустойчивостью, — только на этот раз все было по-другому. Висящая на длинном проводе лампочка без абажура начала раскачиваться из стороны в сторону. Старый рыжий пес окончательно спятил. Он метался, натыкался на стены гаража и выл тоскливо и страшно. Тарек почувствовал головокружение и тошноту, поднимающуюся к горлу.
Время близилось к полудню. Женщины и дети деревни уже должны были возвратиться с утренних работ и ждать к обеду мужчин. Тарек подумал о Даше и о ребенке, но, прежде чем он успел до конца прочувствовать эту мысль, раздался оглушительный грохот, стена гаража дала огромную трещину и все, что лежало на полках, полетело на пол. Земля начала ходить ходуном.
Никогда в жизни Тарек не испытывал подобного ужаса. С того момента как старый пес заворчал и поднял голову, прошло не более двух минут. Тарека охватила паника. Страх обрушился на него, как водопад. Он выскочил из гаража и помчался по улице, крича во все горло. Сначала он побежал к своему дому. Со всех сторон раздавались крики о помощи. Страшнее всего было то, что сама земля переворачивалась под ногами, сбрасывая с себя все, что только можно было: магазины, деревья, дома, хижины, ручьи, повозки, животных, фруктовые лавки и несколько деревенских грузовиков и легковых машин. Все это валилось в новую вселенную, которая тоже, казалось, сошла с ума и разлеталась одновременно во все стороны. Наступал конец света. Это было не простое землетрясение, от которого дребезжат тарелки в шкафу, а люди обмирают от страха. Это был конец.
Тарек повернул в другую сторону и побежал к краю деревни. Он инстинктивно понял, что по узеньким улочкам сейчас не пробраться. Лучше выскочить из селения, а потом срезать путь через холмы и таким образом достичь дома.
Неожиданно с оглушительным грохотом земля разломилась пополам прямо перед ним. Мчавшийся со всех ног Тарек с ужасом понял, что уже не бежит, а летит в разверзшуюся бездну. Последним, что он успел увидеть, была огромная трещина, широкая, как огибающая деревню река. В эту трещину валилось все, что когда-то стояло на земле.
Придя в себя, Тарек обнаружил, что лежит на дне глубокой пропасти. Когда-то здесь проходила дорога. Дно пропасти было завалено деревьями, камнями и землей, рухнувшими вниз вместе с Тареком и едва его под собой не похоронившими.
По мере того как к нему возвращалось сознание, он начал различать чьи-то крики. Выделялся отчаянный детский плач. Ребенок. Ребенок и Даша. В сознании Тарека немного прояснилось. Он осторожно поднялся и, стараясь не поскользнуться на осыпающейся под ногами земле, цепляясь за торчащие из огромных комьев земли кусты и поваленные деревья, полез наверх. Выбравшись из трещины, он некоторое время растерянно оглядывался по сторонам, затем побрел в ту сторону, где находился его дом.
И внезапно оцепенел. Впереди поднималось огромное облако дыма и пыли. Деревни больше не было. На ее месте лежала гигантская груда мусора. Тарек понял, что ребенок и Даша погибли. Скорее всего они похоронены под обломками жилища. Стены некоторых домов уцелели, кое-где из пыли огромными спичками торчали стропила. На голубом небе вовсю светило яркое солнце. Деревня погибла.
В желтом мареве Тарек увидел показавшийся ему похожим заборчик и остаток дверей. Он знал, что там должны быть тела. Он уже видел трупы, слышал крики погребенных под обломками, но ни на что не обращал внимания. Инстинкт привел Тарека на то место, где когда-то стоял его дом и жили его жена и ребенок. Он принялся разбирать завал, пытаясь пробиться к другому концу стены.