— Скажи принцессе Алие, что мы обедаем одни в восемь тридцать в изумрудной комнате.
— Слушаюсь, ваше высочество.
— Можешь идти.
Потрясенный, Тарек вышел из комнаты. Неужели Баракет его не накажет? Не может быть. Это вопрос времени. Впрочем, будь что будет. Главное, что он по-прежнему оставался телохранителем Алии.
— Добрый вечер, дорогая, — приветствовал Алию Баракет в изумрудной комнате.
— Здравствуй, Баракет, — спокойно ответила Алия.
Она надела его любимое белое платье — одно из самых очаровательных творений Балмэна. Тончайший атлас оставлял открытыми шею и плечи, узкий пояс туго стягивал талию. Когда-то Баракет подарил ей старинный золотой пояс, украшенный изумрудами разных размеров. Но пояс исчез, когда Баракет спрятал все изумруды.
Алия вдруг заметила, что в комнате произошли перемены. Изделия из слоновой кости снова уступили место изумрудам. Шкафы были открыты, а огромное пресс-папье, подаренное ей Баракетом в месть их помолвки, вновь покоилось на маленьком столике рядом с ее любимым креслом. Неужели это был знак прощения? Алие оставалось только догадываться, что задумал Баракет.
В комнату вошел Тарек с бутылкой шампанского на серебряном подносе.
— Поставь на стол, — распорядился Баракет. — Мы приступим к обеду немедленно.
— Слушаюсь, ваше высочество.
Когда Тарек ушел, Баракет предложил Алие сесть.
— Я подумал, что неплохо было бы в первый вечер побыть наедине. Тафида проведет здесь не меньше месяца, и мы еще успеем насладиться ее обществом.
— Конечно, — кивнула Алия. — Она обожает Небилу и Карима и с удовольствием с ними играет.
— Им давно пора было познакомиться, — сказал Баракет так, словно Тафида никогда не проявляла к внукам ни малейшего интереса.
Алия села за стол, принц встал позади нее. Она хотела повернуться, но он положил руку ей на плечо.
— Подожди, — произнес Баракет. Перед глазами Алии засияло изумрудное ожерелье. Позволив ей полюбоваться сокровищем, он надел его на жену, как сделал это девять лет назад на «Эукае III». Застегнув ожерелье, Баракет наклонился и поцеловал ее в шею.
— Вот так, — промолвил он. — На тебе мое любимое платье. Добро пожаловать домой, дорогая. А теперь давай отведаем икры.
— Нет, я не хочу икры, — ответила Алия. — Икра подождет. Я хочу тебя.
С этими словами она вскочила и бросилась в его объятия.
— Ты прелестна, — сказал Баракет, любуясь ею. — Ты уже совсем не та девчонка, которую мне когда-то посчастливилось найти.
Войне пришел конец, Алия победила. Все было предельно ясно, никаких извинений не требовалось. Он и Алия снова жили в одном мире, следовали одним правилам и научились наконец любить друг друга. Она всегда будет волновать его сильнее всех прочих женщин, но никогда не станет единственной. Она будет важнейшей из них. Он оставался ее мужем и повелителем; она оставалась его женой, но перестала быть рабыней.
ЛОНДОН
ОКТЯБРЬ 1964 ГОДА
— Ты никуда не поедешь, — заявила Камилле Дельфина. — Если тебе непременно нужно попасть в Париж сегодня, можешь улететь более поздним рейсом. Мне совсем не нравится, что ты звонишь почти в полдень, чтобы отменить нашу встречу. Приезжай в «Клэридж», в Париж улетишь пятичасовым рейсом. — Дельфина повесила трубку.
«Сегодня мы расположены командовать», — подумала Камилла. Она была шокирована и раздражена тоном Дельфины. В глубине души она ее слегка побаивалась. Прежде Дельфина никогда с ней не разговаривала подобным образом.
Пожав плечами, Кам позвонила в авиакомпанию «Эр Франс» и отменила свой заказ. Через час она приехала в «Клэридж», но Дельфины еще не было.
«Странно, — подумала Камилла. — Я задержалась на какие-то двадцать минут, а Дельфина никогда не опаздывает». Она села за столик и стала ждать. Ровно в половине второго вошла Дельфина и подсела к ней. К подругам тут же подбежал Бруно.
— В кои-то веки ты пришла первой, — сказала Дельфина, сердито глядя на Камиллу. Такого выражения на ее лице Камилла никогда не видела. Подобное состояние было новым и для самой Дельфины.
Она просто тряслась от ярости, и причиной тому была Камилла. Прежде чем начать говорить, Дельфина потребовала от подруги полного внимания.
— Ты собираешься браться за ум? — В голосе Дельфины звенела сталь.
Камилла растерялась. С чего это Дельфина так завелась?
— Хотя, надо отдать тебе должное, ты бьешь без промаха, — продолжала Дельфина. — Ты умудрилась подвести, предать или оскорбить каждого из нас. Ты подставила Алию, меня и особенно беднягу Симона, который до сих пор расхлебывает кашу с больницей для детей. Мы делали за тебя твою работу, выполняли твои обязательства и прикрывали тебя. Теперь ты живешь в свое удовольствие в собственном уютном доме на Итон-сквер, а твой муж, дети и слуги видят, как твой дружок Сент-Джон в любое время входит и выходит оттуда. Он, в свою очередь, не скупится на эпитеты, расписывая твои прелести приятелям из газет и пивнушек.
— Погоди, — сказала Камилла. По ее лицу расползался багровый румянец. — Я, кажется, не обязана…
— Заткнись, — оборвала ее Дельфина. — Все эти годы наша дружба напоминала улицу с односторонним движением. Ты всегда только брала и ничего не давала взамен. Такая дружба быстро заканчивается, Камилла. На этот раз ты зашла слишком далеко.
— Что значит «на этот раз»? — спросила Камилла. Она уже поняла, о чем говорит Дельфина, и разнервничалась по-настоящему.
— О твоих проделках в Париже болтают в каждой подворотне. Скоро они станут достоянием английских газет. Последней сплетней стала твоя дружба с Сейл. — Дельфина глянула на Бруно, и официант торопливо приблизился. — Пожалуйста, кофе, Бруно, и бутылку шампанского для леди Килмур. — Разговаривая с официантом, она сумела вернуть голосу обычное звучание. — Мы стали тебе глубоко безразличны. Теперь ты водишь дружбу с одной из бывших любовниц Баракета. Эта полусумасшедшая девица пыталась шантажировать принца, используя фотографии и поддельные письма, и даже угрожала Алие. А ты, похоже, собираешься окунуться в парижскую клоаку в обществе весьма сомнительных кавалеров и этой жалкой особы. Да что с тобой такое?!
— Ты сказала, она угрожала Алие? То есть?
— То есть наркотики отняли последний ум у твоей подружки Сейл. Сегодня тебя должен ждать некий алжирский сводник, очень хорошо известный парижской полиции, не так ли? Это он уговорил Сейл отправить Баракету анонимные письма с угрозами ослепить Алию. Как глупо. Кеннет очень быстро разобрался с этим делом. Ты же помнишь, он хорошо знает Париж. Таким образом на свет всплыло ваше имя, леди Килмур, и теперь ты увязла очень крепко. Возможно, ты являешься сообщницей или даже подозреваемой. Что с тобой происходит, Камилла?
Камилла резко поднялась.
— Я буду делать то, что хочу, — вызывающе заявила она. — И встречаться с кем хочу. Вся эта чушь по поводу Сейл — буря в стакане воды. Я не поверила тебе ни на мгновение. Вы все такие благопристойные…
— Поступай как знаешь, Камилла, но если ты уйдешь сейчас, мы распрощаемся с тобой навсегда. Все твои беды происходят из-за того, что ты никогда не могла уяснить простейшую истину: настоящие радости требуют строгой дисциплины. Все эти годы Алия и я сквозь пальцы смотрели на твой растущий эгоизм. Ты скорее использовала нас, чем доверяла нам. Ты лгала буквально всем. Джереми ты лгала о Расе, Расу ты тоже врала. Преследуя свои цели, ты не скупилась на ложь и для нас. Мне надоело возиться с тобой, и я хочу, чтобы ты это поняла.
Каждое слово Дельфины было правдой. Камилла не имела ни малейшего представления, откуда та все узнала. Картинки из прошлого, одна за другой, всплывали в ее памяти. Тогда они были подругами, все только начиналось, они жили в чистом и добром мире. Она вспомнила, как добрая и мягкая Алия всегда ее защищала. Вспомнила Дельфину, немного отстраненную, но всегда готовую прийти на помощь и надежную, как скала.
После некоторого колебания Камилла заговорила.
— Кажется, я ужасная дрянь, — тихо произнесла она и снова села.
— Так и есть, — кивнула Дельфина. Похоже, ей удалось достучаться до Камиллы. — Отложи поездку в Париж, нам есть о чем поговорить.