Вот она возвращается в комнату и забирает альбом. Другой экран. Гостиная. Берет пульт от телевизора, нажимает кнопку. Включается фильм...
Даже на видео с камер слежения я различаю слезы на щеках. Видно. как тонкие пальцы сжимают альбом. Снова хватает пульт и нажимает "Стоп". Любимый фильм "Три метра над уровнем неба" замирает на первых кадрах. Вероника Стрельникова всегда любила эту драму, они пересмотрели её сотню раз, знали наизусть почти все фразы.
Странным эхом в голове прозвучали слова героя:
«Ты не можешь вернуть прошлое, к сожалению, некоторые вещи случаются всего один раз в жизни. И как бы ты ни старался, тебе никогда не пережить те же чувства снова, тебе больше никогда не подняться на три метра над уровнем неба…».
Но почему-то, глядя на видео, отчетливо понимаю, мы с Никой можем снова подняться. Вместе.
Достаю телефон и вызываю абонента:
– Макс, как ты смотришь на то, чтобы завтра поехать во "Взрослые игры"?
Глава 17. Маша Смирнова
Я бежала домой, изо всех сил прижимая к себе альбом. Улицы сменялись одна за одной, дыхание сбилось, но я не могла перестать бежать, как Форест Гамп. Перед моими глазами раз за разом проносились воспоминания о прошлом, о том, что почти забыла я и всегда помнил Денис. Он даже мой любимый фильм не забыл, я же не смотрела его больше десяти лет. Не хотела вспоминать, слишком созвучны были мои мысли мыслям главного героя. "Больше никогда..."
Сумасшедшая. Я пробежала около двадцати километров от дома Дениса до своего спальника и, как подкошенная, рухнула на скамейку. Кажется, больше и шага не смогу ступить.
Только минут десять спустя заметила, что не только я плачу. Небо присоединилось ко мне и начался дождь. Как в ту ночь, когда умерла мама. Вот только Денис не придет...
Не успела об этом подумать, как дождь прекратился. Точнее прекратился только надо мной.
Посмотрела вверх. Меня кто-то накрыл огромным черным зонтом.
– Простудишься, – голос Стаса стал для меня ледяным, отрезвляющим душем. Вытянулась по струнке и напряглась всем телом.
– Тебе какое дело? – получилось грубо, но большего он и не стоит.
– Жалко, – пожал плечами мужчина с обложки. Сейчас он снова так выглядел, идеален от кончиков уложенных волос до носков ботинок, на которые я посмотрела, не выдержав взгляда. – Ребята сказали, что ты затеяла марафон и что-то тащишь от Борисова. Я почти обрадовался.
– Это не то, что тебе нужно. Зря приехал, – прижала к себе альбом. – И меня раскрыли. Добраться до папки не получилось, в его доме ничего нет. Можешь теперь отстать от нас с братом?
– Я подумаю над этим, – неожиданно щелкнул пальцем по кончику моего носа, заставив поднять взгляд от его ботинков, рисунок на которых я изучала уже минуту. – Красивая, – снова задумчиво. – Провожу до подъезда. Может, чаем напоишь?
Я знала этот взгляд. Нет, нет и нет. У Рикара осталось ко мне еще одно незаконченное дело и, судя по глазам, есть цель закончить начатое тогда на матах.
– Нет, – резко встала и ударилась макушкой о зонтик. – Я никогда не пущу в дом человека, который мне угрожал.
– Всё такая же. Ведешь себя, как принцесса. Вот только ты, – схватил за шею и с силой дернул на себя. Оттянул назад спутавшиеся после долгого бега волосы и заставит поднять на него глаза. Зажмурилась от боли и стиснула зубы. – Ты больше не школьная принцесса и нет принца, который прибежит тебя спасать. Сейчас ты никто. Я могу взять тебя силой хоть в подъезде, трахнуть, как угодно. И ты ничего не сможешь сделать, даже в суд подать.
Сердце стучало так, как будто я только что повторила марафон от Дениса до дома. Он прав. Я больше никто, просто песчинка в водовороте. Фигурка на шахматной доске для игр взрослых, наделенных властью мужчин.
Внезапно тон изменился, стал мягким, почти елейным. Волосы оказались на свободе, рука с горячими сильными пальцами медленно опустилась на шею.
– Дрожишь. Это хорошо. Бойся меня, Ника, и прежде чем в следующий раз сказать нет, думай о последствиях. Я просил всего лишь чай. Если захочу большего, просить не буду. Ты знаешь.
Прижался губами к моему лбу на несколько мгновений, после чего резко развернулся и ушел. Оставив меня, обнимающую альбом, под холодными каплями осеннего дождя.
– Маш, ты чего? – брат удивленно смотрел на меня. – Под дождем бегала? Что это? – подкатил ко мне и выхватил из рук альбом. – О, это ж ты! Кажется... – недоверчиво смотрел на первый снимок.– А парнишка кто?
Пока я, дрожа, стаскивала с себя куртку, Витька успел рассмотреть почти все фотографии из моей прошлой жизни. Прятаться? Какой смысл, если прошлое уже стоит на нашем пороге. Денис знает обо мне все, о каждом моем шаге и вполне вероятно, уже едет сюда.