- Дамы вперед, - предложил я, а она отважно ринулась вперед.
С каждым ее подъемом по лестничному выступу моему взору открывался вид все лучше и лучше. Подол платья практически не прикрывал ее очаровательной попы, будоража мою фантазию.
- Твоя попа сводит меня с ума, - не удержался я.
- Извращенец, - возмутилась Лиса.
Забравшись на чердак, я вспомнил, когда был здесь в последний раз. На кануне перед свадьбой с Люблиной, я спрятался здесь от надоедливых родственников, которые без устали твердили, какая мы с Ниной замечательная пара и когда уже появятся маленькие Струновы. Меня до безумия раздражали эти разговоры. Этот чердак оказался, хоть и временным, но все же убежищем. Сидя здесь на пыльном диване в гордом одиночестве, я предался воспоминаниям, постоянно перекручивая в голове один и тот же период из жизни, пытаясь вспомнить каждую деталь.
- И что же здесь для тебя дорого? - спросила Лиса, вырывая меня из плена моих мыслей.
- Пошли, здесь хранится самое дорогое для меня.
Я отвел ее в самый дальний и темный угол на чердаке, где стоял небольшой сундук, доставшийся нам от бабушки.
- Там сокровища? - улыбнулась Лиса.
- Еще какое! - ответил я, открывая сундук.
Я смотрел за ее реакцией, когда она увидела, что за "сокровища" я храню. В этот сундук я складывал все самое важное и ценное для меня. За последние пять лет он ни разу не пополнялся. Последним, что я положил туда, была случайно найденная мною фотография, где я и Лиса еще были вместе и безумно счастливы.
- Эти фотки Вик сделал, помнишь? - спросил я Лису, видя, как она смотрит на них.
- Помню, - тихо ответила она.
- Вы давно расстались? - спросил я и тут же пожалел, что это сделал.
- Четыре года назад, но мы по-прежнему дружим.
- Изменил?
- Нет, переехал в Америку. Через два месяца после его отъезда мы поняли, что нам лучше расстаться, но при этом сохранить нашу дружбу.
- Мне трудно дружить с теми, с кем я когда-то переспал.
- У нас ничего не было.
Я думал, что этот вечер ничто не сможет сделать еще более счастливым, но нет, ошибся. Она не спала с ним! Этот чертов гавнюк не получил ее!
- Какие еще сокровища припрятаны в твоём сундуке? - она попыталась сменить тему, садясь на пол и рассматривая валявшиеся на полу бумаги.
- Моя тетрадь с сочинением по "Онегину", - я кинул тетрадку на пол, - куча моих песен, посвященных тебе, ах да, забыл показать тебе мое самое ценное воспоминание. Я всегда его ношу, и никогда мне не приходило в голову снять его.
Сняв с левой руки запонку, я закатал рукав рубашки, показывая Лисе подаренный ею на мое шестнадцатилетие браслет.
- Помнишь? - я посмотрел на Лису, - Моя навечно.
Подойдя к ней поближе, я продолжил:
- Знаешь, я сходил по тебе с ума тогда, и продолжаю делать это сейчас. Странно, не правда ли? - на моем лице промелькнула улыбка, - А ты? Ты меня так же любишь, как и тогда?
Я сел напротив нее, но она лишь опустила взгляд своих прекрасных голубых глаз вниз.
- Я боюсь, - тихо ответила она.
- Чего?
- Что вновь доверю тебе свое сердце, а ты его разобьешь.
- Не дождешься! - отчеканил я и поцеловал ее.
Я аккуратно положил ее на пол, покрывая её шею поцелуями, спускаясь ниже к груди. Я мечтал об этом с того момента, как проснувшись утром, обнаружил рядом с собой не свою любимую девушку, а лишь прощальную записку от неё. Жестокость её поступка заключалась в том, что она словно на наркотик меня подсадила. Попробовав её раз, мне хотелось ещё и ещё. Но Лиса воздвигла такую стену между нами, что как бы я не пытался ее пробить,стена становилась лишь крепче. И теперь, после пятилетнего томления, я, наконец-то, получил свою "дозу".
От сладкого сна, после столь насыщенной ночи, мне оторвал звонок на мобильный.
- Слушаю, - сонным тихим голосом сказал я.
- Как всё прошло? - спросил, на удивление, бодрый Панов.