Стоя напротив собранного в одну кучу "хлама моих воспоминаний", я поджог спичку и, как это делают в кино, бросил ее в облитую бензином гору. Спичка погасла будучи в полёте, сделав этот день еще хуже.
- Мать вашу! Я что, проклят? - прокричал я, глядя куда-то в небо.
Психанув, я достал все спички из коробка и поджег их разом.
- Прощай моя первая любовь! Век бы тебя не видеть! - сказал я, бросая спички.
Пламя вспыхнуло, ослепляя меня своим ярким горением. Я рухнул на землю, любуясь тем, как красиво полыхает все то, что я так бережно хранил на протяжении пяти лет.
- Матвей! Матвей! - послышался сиплый крик Зинаиды Витальевны, - Горим! Гараж горит!
Услышав это, я, позабыв про то, что пьян, рванул в сторону гаража. Оказывается, дно канистры проржавело, и пока я шел, бензин тонкой струйкой выливался, создавая невидимую нить, по которой огонь и добрался до гаража.
- Звоните в пожарку! - крикнул я Зинаиде Витальевне, а сам побежал в подсобку, где находился мамин шланг для полива цветов.
Я попытался своими силами устранить пожар, но у меня ничего не получалось. Огонь, тем временем, уже перешел на крышу. Пожарные вовремя подоспели, еще чуть-чуть бы и заполыхал дом. Следом за пожарными приехал и отец с матерью. Они, какого-то черта, прихватили с собой и Люблину.
- Что случилось? - обеспокоенно спросил папа, подходя ко мне.
- Недоразумение, - спокойно ответил я.
- Ты пьян? - удивилась мама, словно ни разу в жизни меня пьяным не видела.
- Ага, - я махнул головой, вытирая со лба сажу.
- Зинаида Витальевна что случилось здесь? - Люблина обратилась к только что подошедшей к нам горничной.
- Ничего не случилось! - я не дал и слова сказать Зинаиде Витальевне, грубо ответив вместо нее, - Тебя это не должно волновать!
- Это из-за Беловой всё? - не унималась Нина.
- Ты зачем сюда приперлась? Решила узнать счастлив ли я? - я перешел на крик, - Так вот знай ни хера я не счастлив! Ни с тобой! Ни с ней!
- Успокойся, Матвей! - серьезным голосом сказал отец, - Не стоит так убиваться из-за какой-то девушки.
- Спасибо, папа, но в утешениях не нуждаюсь! Не мальчик уже, справлюсь!
Я сел в машину и, долго не думая, поехал в гостиницу, чтобы никто меня там не доставал.
Наедине с собой я провел неделю, запивая свои навязчивые мысли о Лисе дорогим алкоголем. Я бы так и дальше продолжал пьянствовать в одиночку, но Панов все же смог меня найти.
- Ты сопьешься так скоро! - ответил он, открывая форточки, чтобы проветрить мой недельный перегар в комнате.
- И что? - я рухнул на кровать.
- Стать алкоголиком в двадцать один год из-за какой-то школьной любви глупо! Столько клевых девок готовы вешаться тебе на шею! А ты тут из-за одной какой-то убиваешься!
- Я люблю ее! Даже после того, как она со мной так поступила, я люблю ее! И если она зайдет сюда, - я приподнялся, облокотившись на локти, - и скажет "прости меня, дуру", я прощу ее. И снова буду бегать вокруг нее, виляя хвостиком.
- Она не придет! - твердо отчеканил Илья.
- Во мне еще теплится надежда...
- Между вами все кончено, они с Сеней заявление в ЗАГС подали!
- Сука! - я словно ошпаренный соскочил с кровати, - Двуличная сука! Я тут жизнь свою гроблю из-за нее, а она там счастлива с этим кудрявым! Ненавижу! Ненавижу!
Я принялся со всей дури лупить кулаками в стену. Панов, подбежав ко мне со спины, крепко сжал мои руки, пытаясь успокоить.
- Отпусти ее! Начни уже жизнь заново. Давай поедем в ночной клуб, снимем клевых цыпочек и оторвемся с ними.
- А ты прав! - я медленно стал успокаиваться, - Поехали в клуб! И к чертям собачьим всю эту школьную любовь.
Приняв душ, перевязав свои ободранные руки бинтом и надев чистую одежду, я с Пановым направились в клуб. Сев у барной стойки и заказав по бокалу виски, мы с другом принялись искать жертв на сегодняшнюю ночь. Спустя пятнадцать минут две длинноногие шатенки, похожие друг на друга, как близняшки, подошли к нам сами.