- Конечно, Матвей Степанович, я вас прекрасно поняла, - я натянуто улыбнулась и подошла к Максу, - Надеюсь ты не очень устал, - обратилась я к нему, - сегодня ночью нам необходимо вдоволь насладиться друг другом, чтобы завтра спокойно работать.
Макс тут же изменился в лице, в принципе, как и сам Матвей. Струнов сжал свой мобильный с такой силой, что тот затрещал.
- До свидания, - сквозь зубы процедил наш начальник.
- Лиса, что за игра? - шепотом спросил Макс, когда Струнов ушел.
- О чем ты? - я наигранно удивилась.
- Значит ты не понимаешь о чем я?
- Неа, - довольно ответила я.
Он ничего мне не ответил и продолжил выполнять свою работу.
Через полчаса мы уже стояли на парковочном месте рядом со скутером Макса.
- Ну что, ко мне? - спросил Макс, одевая шлем.
- С чего это? - возмутилась я.
- Ты же сама сказала. Матвей Степанович у меня свидетель.
- Это была шутка, - попыталась я оправдаться.
Напор Макса насторожил меня.
- Это не было шуткой. Ты, используя меня, заставила ревновать Струнова. Вы любовники?
- Мы? Нет! С чего ты вообще это взял?
- Не прикидывайся дурой, Лиса. Хочешь, чтобы я тебе подыгрывал - расскажи правду.
На короткое время в воздухе повисло молчание. Я взвешивала все "против" и "за", в случае, если Макс обо всем узнает.
Не знаю почему, но внутренний голос посоветовал обо всем ему рассказать. По мере моего повествования, я наблюдала, нескрываемое любопытство и удивление в глазах Макса. Что ж, с этого момента у меня был еще один соратник в попытке завоевать сердце Матвея Струнова.
Глава 23. По страницам памяти
Сегодняшнего дня я ждала как манны небесной - первый выходной за целый месяц работы. Я, решив, что все дела не важные, по сравнению с моей тоской по Софи, уехала к родителям на дачу. Не знаю, радоваться мне или плакать, но моя кроха, похоже, не очень-то по мне и соскучилась. Здесь она нашла себе друзей, которые живут по соседству. И сейчас все они играли на нашем участке. Отец обустроил его специально для Софи: тут и качели, и горка, и песочница, и даже небольшой бассейн. Чем не рай для ребенка?
День в обществе моих любимых и близких пролетел незаметно. В девять вечера Софи уже еле передвигала ноги и сама тянула меня в кровать.
- Мама, спой мне "сесенку", - сонным голоском попросила она, как только я укрыла ее одеялом.
- Какую?
- Ты "сегда" ее мне поешь.
- Хорошо, только ты закрывай глазки и мечтай, а я тебе буду петь.
Софи послушно закуталась в одеяло и зажмурила глаза в ожидании ее любимой песни.
"Ночью сказка оживает,
Стоит лишь глаза закрыть.
Будет все, как ты желаешь,
Мама правду говорит.
Попадешь ты в мир чудесный,
Там где светится луна,
Будешь ты его принцессой,
Королевой буду я.
Ну а папа, наш король,
Спрячет нас от всех невзгод.
Бабку-Ежку победит,
От злодеев защитит.
Дочь любимая моя,
Засыпай скорее,
Папа рядом, мама здесь,
Мы тебя согреем.
Будем песню напевать,
Чтоб спала ты сладко.
Колыбельку качать,
Спи же наша зайка"
Я перестала петь, так как моя принцесса уже сладко сопела носиком. Аккуратно встав с кровати, я на цыпочках вышла из комнаты, и, под действием необъяснимой для меня силы, направилась на чердак. Здесь, в самом дальнем углу, в небольшой коробке, находились мои некогда самые важные тетрадки. Песни, начатые, но так и не законченные мною книги, и, конечно же, самым важным из всего, что тут находилось, был мой личный дневник. Тот самый, который без зазрения совести когда-то очень давно перед всем классом читала Ната.
Достав эту большую черную книженцию, я ладонью стряхнула с нее толстый слой пыли. Открыв первую страницу, я невольно улыбнулась. Запись, которую я прочла, датируема двенадцатью годами ранее.
"Двадцать седьмое мая. Понедельник.
Сегодня мы последний день ходили в школу. Прощай восьмой класс. Вообще-то мы должны учиться до тридцать первого, но я, Натка и Сенька договорились эти четыре дня прогулять. Кузнецов предложил поиграть в "соньку" у него дома, родители ведь все равно на работе. А еще Натка мне сказала, что целовалась с Васькой Илькиным из паралельного класса. Фу! Это ведь был ее первый поцелуй! Он должен был быть особенным. А Илькин - он ведь такой бяка! С ним и поговорить не о чем. Идиот просто! Зачем Натка так сделала?
Сенька говорит, что у него вообще мерено-немерено девченок было. Вот только мы с Наткой ему не верим. Любит он преукрасить.
Ой! Мама зашла. Надо будет спрятать тебя, дорогой друг, куда-нибудь подальше. А то мама прочтет о моих прогулах, и все тогда, - не сносить мне головы. Пошла искать надежное место. Пока"