И мне так захотелось в этот момент ему поверить. Матвей же, не зная куда себя деть, ходил по коридору, сжав кисти рук в кулаки. Он был зол и одновременно напуган. Пока врач находился в палате Люблиной, время, проведенное в ожидании, казалось остановилось на месте. Не смотря на то, что дружеских чувств я к Нине не питала, да и по правде говоря, тихо недолюбливала ее, всё же смерти ей никогда не желала. Даже не смотря на то, что одним своим эгоистичным поступком она разрушила мою жизнь, которую сейчас я пытаюсь вновь выстроить по крупицам.
Я сидела на стуле, словно не зримая для Струнова и родителей Нины, изучив каждую морщинку на своих руках и прогоняя от себя плохие мысли.
Как только врач вышел из палаты, я, как и Струнов с родителями, хотела направиться к нему, но потом одернула себя и вновь села на стул. Кто я такая, чтобы лезть в их общее горе?
- К сожалению, - печально начал доктор, и каждый из нас догадался, что он произнесет дальше, - ее сердце не выдержало такой нагрузки. Мои соболезнования.
Мама Нины взвыла так, словно ее саму ножом ударили, отец, словно за одно мгновение, постарел на лет двадцать. Струнов же стоял ни живой, ни мертвый. Я больше, чем уверена, что сейчас он винил себя в ее смерти.
И я понимала, каково ему сейчас. Наверное потому, что сама чувствовала тоже самое - гнетущее чувство вины. Слишком много человек мы вмешали в нашу историю, пытаясь позабыть друг друга. Слишком много создали потенциальных жертв.
На ее месте мог быть кто угодно. Да хоть тот же Сенька. Я ведь из него монстра сделала. Он ждал от меня любви такой, которую сам ко мне испытывал. Я же ему не могла дать этого, обманывая и себя, и его.
С того самого момента, как нас разделила Нина, я и Матвей портили жизнь себе, а что еще хуже - неравнодушным к нам людям. Мы нагло отнимали у них шанс на счастье с другими людьми, используя их в своих корыстных целях.
Мы чертовы мерзавцы! И мне ужасно стыдно за всё то, что я натворила. За всю ту боль, что причинила.
Уверена, сейчас Матвей испытывает ровным счетом тоже, что и я.
Не знаю, сколько времени он простоял, оперевшись на стену и пряча лицо за ладонями. Стоило ему убрать руки, я увидела его взгляд. Вся боль, что только способен испытать человек, была сосредоточена там.
- Мне очень жаль, - обратился он к родителям.
Его голос был еле слышен. Из уверенного в себе мужчины он словно резко превратился в забитого и затравленного мальчишку.
Мама даже не взглянула в его сторону, все так же уперевшись лицом в грудь своего мужа.
Струнов, словно не замечая меня, направился к выходу. Догнать я его смогла лишь на парковке.
- Матвей! - я кричала ему в след, но он даже не оборачивался, - Да остановись же ты!
Он словно не слышал меня.
- Матвей! - я крикнула еще громче и поймала его за руку.
- Да оставь ты меня в покое! - прокричал он.
А мне от его слов так гадко на душе стало. Мне вовсе не хотелось оставлять его. Ведь сейчас ему, как никогда, нужна моя поддержка.
- Прости, - тут же извинился он и крепко прижал меня к себе, - я не знаю, что мне делать. Как дальше жить с этой мыслью?
- Матвей...
- Ты ведь тоже так считаешь, что я виноват.
- Нет, ни в коем разе... я
- Пожалуйста, Лиса, дай мне время. Мне нужно побыть наедине со своими мыслями.
Сказав это, он развернулся и ушел. А я так и осталась стоять на стоянке, не понимая, что же будет дальше.
Глава 26. Время сказать "прости"
Прошла неделя с момента смерти Нины. Неделя длиною больше, чем моя жизнь. Долгие мучительные семь дней неизвестности и полного отчаяния.
Где сейчас находился Матвей никто не знал, даже Илья. Последний раз, как рассказал сам Панов, он его видел на похоронах Люблиной.С того момента Струнов словно в воду канул.
Спустя еще пару дней я поняла, что жить в таком подвешенном состоянии хуже нахождения в аду. И приняв для себя окончательное и бесповоротное решение, я отнесла свое заявление на увольнение Панову.
Узнав об этом, Макс пришел в ярость. И тут я в очередной раз поняла, что поступаю правильно. Наше общение с Максом стало выходить за рамки игры. Он начинает что-то испытывать ко мне, да и я к нему тоже. Но это далеко не то, что я чувствую к Матвею. Да и втягивать очередного человека в нашу неразбериху со Струновым у меня больше не было желания. Нина стала наглядным примером того, что играть чужими судьбами ради достижения каких-то собственных целей не стоит.