И все гости подхватили то самое "горько". Я посмотрел на Лису и заметил как горят ее щеки. Ей до сих пор стыдно за тот момент. Я прислонил свои ладони к ее горячим щекам и нежно поцеловал. В поцелуе моя любимая медленно стала успокаиваться.
Потом еще было с дюжину, если не больше, тостов, но отцовский, почему-то, был самым запоминающимся.
- Струнов, если мы сейчас отсюда не уйдем, о первой брачной ночи ты можешь забыть, так как я усну моськой в остатках салата, - прошептала мне Лиса на ушко.
- Мне кажется, нашего побега сейчас уже никто не заметит, - улыбнулся я.
- Уверен?
Не сговариваясь, я и Лиса посмотрели по сторонам, и пришли к выводу, что да, нашей пропажи сейчас уж точно никто не заметит.
Из душного помещения мы вышли наружу, где теплый ветерок приятно щекотал лицо.
- Мы не захватили палатку? - спросила Лиса.
- Нет, а что?
- Я бы сейчас с удовольствием поспала на улице.
- Мы можем открыть настежь все окна в нашем домике, как тебе такой вариант?
- Думаю, это лучшее из того, что ты мог предложить. Ты же знаешь, что по традиции, через порог дома ты должен пронести меня на руках?
- Хочешь на ручки? - улыбнулся я.
- Просто жуть как болят ноги, - засмеялась она.
Я подхватил ее на руки, а она продолжала смеяться. Такая уставшая, но такая счастливая.
С сегодняшнего дня и во веки веков, моя любимая, моя родная, моя жена.
Конец