Чекс поняла, что жеребец с ней откровенен. Ведь и впрямь, стереотипные страшилки про зубастых драконов или безобразных призраков здесь не годятся. Требуется что-то особенное, такое, что наспех не состряпаешь.
И тут ее осенило – вспышка была столь яркой, что Нектарис вздрогнула.
– Тучная Королева не такая, как другие, – заявила Чекс, – Все страшное и злое ей по нраву.
– Вот именно, – согласился Троян. – Поэтому нам потребуется особая степень устрашения, не оставляющая ни проблеска надежды. А чтобы собрать воедино все мыслимые ужасы, необходимы немалые усилия.
– Да нет же! – воскликнула Чекс. – Нужно по-, слать ей счастливый сон.
– Эй, лошадка, куриные крылышки, ты, часом, не спятила? – рассмеялся Гранди. – Сделавшись счастливой, Тучная Королева останется висеть здесь навеки.
– А она вовсе не сделается счастливей. Пойми, чем счастливее сон, тем хуже будет чувствовать себя эта злюка: для нее нет ничего хуже чужой радости. Надо соорудить сладкий сон, такой сладкий, чтобы у нее все капельки слиплись, и она не смогла разразиться даже паршивеньким дождиком.
– Какая интересная мысль! – восхитился жеребец. – Это называется «реверсивная психология». Плохо только, что счастливых сценариев у нас нет да и с реквизитом для таких снов дело – труба.
– Может, я сама подумаю над сценарием, – предложила Чекс. – Нрав у меня веселый, да и в жизни мне до сего дня везло.
– Сценарий – сценарием, – откликнулся жеребец, – но чтобы действие выглядело правдоподобно и производило нужное впечатление, требуется соответствующий антураж: декорации там и все такое… Где это взять?
– Я, конечно, не специалист, – сказала кентаврица, – но, сдается мне, у вас должны быть обрывки ранее приготовленных снов, забракованные как недостаточно страшные. Если собрать эти отходы производства, можно получить недурной эффект. Надеюсь, это возможно.
– Наверное, – кивнул Конь Тьмы. – Но, опять же, время.
– Ну, тут много времени не потребуется, – с горячностью заявила Чекс. – Сцены ведь уже готовы, их только подобрать и смонтировать. Все-таки главное – это сценарий. Тут нужно что-то слащавое до тошноты.
– Наши типовые сценарии не подходят, – с ходу заявил жеребец. – Да и персонал такой работе не обучен. Начнут исполнители сюсюкать, так их, чего доброго, самих стошнит.
– Пусть изображают пантомиму, – предложила Чекс. – А текст начитаем мы с Гранди.
– Это я враз, – охотно согласился Гранди.
– Хм.., возможно… – нехотя согласился жеребец.
– Вот и ладно. Созывайте исполнителей, готовьте задние планы, а мы берем на себя сюжет.
– Займись этим ты, Нектарис! – велел выглядевший несколько растерявшимся от такого напора Конь Тьмы и, замерцав, растаял в воздухе.
Сон кончился: Чекс обнаружила себя и Гранди стоящими близ болотца плесневелого сыра. Создания тьмы занялись своим делом, а ее ожидало свое. О котором она имела весьма туманное представление: ни сценарным, ни каким-либо иным литературным творчеством ей доселе заниматься не приходилось – Гранди, – обратилась она к голему. – Ты шатался по всему Ксанфу, болтал с кем ни попадя и наверняка наслушался всяких разностей. Скажи, какая из слышанных историй кажется тебе самой приторной?
– История ухаживания кентавра Чериона за кентаврицей Чекс, – не задумываясь выдал толем.
Помянутая кентаврица с трудом удержалась от искушения хорошенько хлестануть его хвостом. Здесь, на луне, действовали какие-то странные чары, делавшие всех гораздо легче, чем в Ксанфе. Добавь она голему легкости, тот, пожалуй, мог бы взлететь, и ей пришлось бы гнаться за ним. На потеху Тучной Королеве, уж конечно, не преминувшей бы достать их обоих. Дело того не стоило, тем паче, что при желании его высказывание можно было воспринять как комплимент.
– А кроме этой? – спросила она.
– Пожалуй, история про принцессу и дракона, – сказал Гранди. – Рассказавшая мне ее птица клялась, будто видела все собственными глазами, но тут у меня есть сомнения.
– Почему?
– Потому, что это был пересмешник: он мог просто посмеяться.
– Рассказывай, – потребовала Чекс.
Не то, чтобы она возлагала на рассказ пересмешника особые надежды, но в нынешнем положении привередничать не приходилось.
– Жила-была прекрасная принцесса, и как-то раз ей повстречался не менее прекрасный чужеземный принц…
Чекс внимательно выслушала рассказ до самого конца – до слов «с тех пор они жили долго и счастливо», – после чего кивнула.
– Полагаю, это как раз то, что надо. Самые настоящие сопли в сиропе.
– А она не разбавит сироп дождем? – усомнился Гранди.
– Нет, – объяснила Чекс, – ведь это сон снится тому, кто его видит, а не наоборот. Соответственно никто не может изменять содержание сна по своему усмотрению: иначе никому не снились бы кошмары. Тучная Королева может тужиться сколько влезет, но испортить дождиком нашу постановку ей не удастся.
– Да, коварно ты все задумала, – одобрительно кивнул голем.
– Спасибо на добром слове. А теперь нам надо отрепетировать роли, чтобы озвучить сон, как только у ночного жеребца все будет готово. Я возьму на себя женские голоса, а ты мужские. Главное, не переигрывать: все должно быть реалистично.
– Как?
– Достоверно. А я думала, ты все слова знаешь.
– Я-то знаю. Просто не был уверен, что знаешь ты.
И снова Чекс сдержалась, хотя хлестнуть его следовало.
Голем не мог не знать, что у всех кентавров словарный запас очень богат: недаром, сам Лексиконь с ними в родстве. , – Может, ты спутал меня сводной демонессочкой, вечно путающей слова.
– Как же, спутаешь вас. Ты вовсе не такая хорошенькая, как Метрия.
Ну до чего же порой бывает трудно удержать хвост да месте! Но Чекс не только удержала, но и отшутилась:
– Зато далеко не такая вредная. А теперь запомни: сон будет одноразовый, показываться вживую, так что Переиграть дубль-другой не удастся. Точный текст писать некогда, так что мы можем импровизировать, но в рамках сюжета. Потянешь?
– Придется поднапрячься, – сказал голем. – Но что делать, если тебе необходимо поскорее добраться до Чериона и выручить малыша. Я тебя понимаю: у меня тоже может когда-нибудь появиться отпрыск.
– О, да, – торопливо согласилась она. – Извини, Гранди.
– Спасибо.
Голем, похоже, удивился: видать, выслушивать извинения ему случалось не часто.
– Тогда займемся сном: посмотрим, что тут можно сделать.
И они углубились в детали.
Через некоторое время вернулся жеребец: он доставил труппу с соответствующими костюмами и реквизитом. Прежде всего был сооружен огромный, крытый оберточной бумагой, в какую обычно заворачивают сыр, павильон, а уж под его крышей, так, чтобы Тучная Королева не могла увидеть происходящего, стали устанавливать декорации.
– А как вообще делаются сны? – поинтересовалась Чекс. – Не может же быть, чтобы все сцены разыгрывались прямо перед спящим.
– Конечно, – ответил Конь Тьмы. – На просмотр спящему ночные кобылицы доставляют их уже в записанном виде. А записывает их – или, как у нас говорят, снимает (откуда снимает, этого мы сами не знаем) – вон тот зверь. – Жеребец указал на чудище с длинным трубчатым рылом и пятачком в виде линзы. – Называется опер-раптор. Очень полезен: мало того, что сны фиксирует, так еще отлавливает в округе всех нарушителей порядка и убивает комаров. Чтобы начать съемку, достаточно произнести волшебное слово «камера».
– А что оно значит?
– Волшебное словно может ничего не значить, на то оно и волшебное. Но «камера», кажется, по-обыкновенеки означает что-то вроде темницы. Мы темницы часто показываем, вот, наверное, словечко и прижилось. А надо прерваться, – скажи «стоп», камера и остановится.