— Уверен, можно вернуть деньги. Но ты же знаешь Клэр, у нее все четко. Если она что-то вбила в голову, то ничего не поделать, — Мэтт сокрушенно покачал головой. — Думаю, она уже чемоданы собирает.
Алекс сжала губы:
— Другие тоже так делают? Проводят праздники со своими бывшими и их новыми семьями?
Мэтт пожал плечами:
— Какая разница?
— Если мы все отменим, то виновата буду я.
— Я тебя насильно никуда не тащу, Ал, — Мэтт приподнял ее ногу и со стуком опустил на пол, будто согнал с колен кошку. — Если ты и правда не хочешь ехать, то давай не поедем. — Он помолчал. — Я не поеду без тебя, это было бы странно.
— Да уж, суперстранно.
— Ты же говорила, что вы с Клэр наверняка бы подружились. Если бы встретились в других обстоятельствах.
«Да, говорила, — подумала Алекс. — Но вырывать слова из контекста нечестно. Нельзя смешивать серьезный, ответственный разговор и пустую ванильную болтовню».
Мэтт положил руки на стол.
— Я очень хочу провести этот праздник со Скарлетт. Ей уже семь лет, Ал. Последний раз, когда мы встречали Рождество вместе, ей было четыре.
— Конечно, Скарлетт важнее всего. Но разве нельзя просто пригласить ее к нам?
— Клэр — ее мама. Не могу же я забрать у нее Скарлетт на Рождество. Это было бы нехорошо.
Алекс закрыла глаза. В одной этой нелогичной фразе Мэтт виден весь, как он есть. Раздражающе великодушный и готовый помочь.
Она открыла глаза и посмотрела на грязную посуду в раковине. Может быть, не всегда готовый помочь. Но что касается таких — неправильных, как ей казалось, — вещей, он всегда рад побыть рыцарем.
Алекс внимательно посмотрела на него:
— Ты хорошо все обдумал?
— Что обдумал? — он озадаченно скривил рот.
— Ну, не знаю. Разве тебя ничего не смущает? Вообще? Нам не будет с ними неловко?
— С чего бы это?
Алекс посмотрела в окно. Во дворе мигал огонек сигнализации, и его свет выбивал из темноты сада застывшие картинки.
Вспышка. Закоптелые бельевые веревки. Вспышка. Ржавый садовый стул со сломанной ножкой. Вспышка. Тигр в плаще — марионетка, брошенная на дорогу, запачканная и выцветшая от грязи, — ее забыла подруга, которая приходила в гости с ребенком.
Алекс повернулась к Мэтту. Она была решительно против того, чтобы относиться к мужчине как к младенцу. Многие ее подруги обращались со своими бойфрендами так, будто те — криворукие и беспомощные муженьки из рекламы стирального порошка. Но иногда даже ей было трудно избежать этого. Алекс не выносила, когда Мэтт разговаривал с ней как с женушкой из телерекламы, которая, уперев руки в боки, читает ему лекцию о средствах для мытья посуды.
Алекс чуть наклонилась вперед, не сводя глаз с Мэтта:
— Что ты думаешь — только честно, — что ты думаешь о Рождестве, которое мы проведем с твоей бывшей женой?
— Все кажется запутанным, только если много думать об этом, Ал. Путаница только в голове.
— Никаких предчувствий или затаенных обид?
Мэтт задумался.
— Да нет, ничего такого.
— Тебе точно больше нечего добавить? Это последняя страница в твоей книге? Музыка кончилась, пластинка доиграла и все окей?
Мэтт откинулся на спинку стула.
— Я просто беспокоюсь о тебе, — добавила Алекс. — Многим такая ситуация показалась бы сложной.
«Например, мне, — подумала она, — мне уже сложно».
Мэтт помолчал, обдумывая ее слова.
— Я не чувствую к Клэр ничего. Ни любви, ни ненависти, — сказал он наконец. — Она просто… Для меня она просто мама Скарлетт. И мы должны с ней поладить, потому что она — мама Скарлетт.
— Разумеется, — Алекс потерла ступней о ножку стола. — А Патрик? Тебе хочется проводить с ним выходные?
— Уверен, он нормальный парень.
— А как же его «черная дыра антиличности»?
— Слушай, я же просто паясничал. Клэр он нравится, а она в мужчинах знает толк. — Мэтт увидел выражение лица Алекс и, протестуя, поднял ладони: — Нет, только не сегодня. Извини, Ал. Не смешно.
Он поднялся со стула.
— Обдумай все хорошенько. Что бы ты ни решила, это будет правильно. Просто позови меня, когда что-то надумаешь.
И помчался вверх по лестнице, оставив Алекс с горой грязной посуды.
Алекс спустила из раковины еле теплую воду и снова открыла кран.
Вода была слишком горячей, но она не стала ее разбавлять. Лучше обжечь ладони, чем чувствовать эту смутную тревогу в животе.
Алекс захотелось поскорее оказаться на работе. В университетской лаборатории было бы легко забыть этот разговор: слишком много надо прочитать отчетов и изучить образцов. Алекс могла работать часами. Лишь изредка она поднимала голову и смотрела на деревья за окном, потом — вниз, на свои ноги в кроссовках на протертом полу, замечала металлический голос радио и вспоминала, что в мире есть что-то еще, кроме клеток, взятых у больных диабетом.