— У нас есть книги наверху, Мэтт; можешь одолжить, если хочешь.
— Эх, спасибо, Патрик, но я не читаю.
— Ты не читаешь… Не читаешь книг?
— Ну да, — Мэтт ухмыльнулся. — Жизнь слишком коротка.
Патрик не знал, что ответить.
— Знаю, читать — это полезно, — продолжал Мэтт. — Особенно если попадается хорошая книжонка. Но, согласись, большинство книг — просто сплошная задница.
Патрик помахал своей книгой в мягкой обложке.
— Я люблю читать. В поезде я всегда читаю. Прочитываю как минимум по книге в неделю, — он услышал свои слова как бы со стороны и постарался отмести мысль о том, что это неправда.
Мэтт засмеялся:
— Ну и правильно делаешь, Эйнштейн.
Скарлетт вернулась с фломастерами и бумагой.
— Пози остался наверху? — спросил Мэтт.
Скарлетт бухнулась на пол и улеглась на живот:
— Да.
— Молодец, — Мэтт улегся с ней бок о бок. — Дай мне листочек. Спорим, я нарисую лошадку быстрее тебя. Я мастер рисовать лошадей.
Патрик смотрел, как они рисуют. В том, что Мэтт не читал книг, не было ничего необычного: Клэр тоже не читала. Но ведь Клэр все время занята чем-то еще. В то время как Мэтт… Мэтт просто бездельничает. И даже не считает, что это плохо.
Патрик отложил книгу и взялся за ноутбук. Он огляделся — нет ли Клэр поблизости — и открыл сайт «Айронмена». На главной странице была фотография мускулистого спортсмена с блестящей кожей, в солнечных очках и с ликующей улыбкой — фотография, которая вызвала у Клэр такое сильное отвращение.
Но если Клэр не подсматривала через плечо, то картинка вовсе не казалась ужасной. И хотя, по правде говоря, Патрик был не прочь вмазать по этому самодовольному лицу, лицу человека, который купается в успехе, фотография совершенно не коробила Патрика, если он представлял ее у себя в голове. И ставил свое лицо вместо того, что на фото.
Патрик вообразил собственные бицепсы, раздувшиеся после тренировок; представил, как блестит на солнце золотая медаль. (Хотя надо признать, что в это время года в Уэльсе солнце почти не показывалось. И Патрик выглядел бы мокрым, в отличие от человека на фото: он всегда сильно потел.)
С чувством вины Патрик захлопнул ноутбук.
Он подобрал книгу и открыл ее. Но не читал — вместо этого смотрел, как Мэтт и Скарлетт дружелюбно малюют вместе. Со своей собственной дочерью Патрик не рисовал уже много лет. Конечно, теперь она была подростком, но все же… Он давно не занимался с Эмбер ничем столь умиротворяющим.
— Очень трудно, — сказала Скарлетт Мэтту, — трудно изобразить, как Незабудка хромает.
Мэтт перевалился на левый бок и вытянулся, чтобы разглядеть рисунок:
— Почему Незабудка хромает?
— Ушибла копытце. А глаз зажмурила, потому что у нее конъ-юн-кти-вит.
— Бедняжка Незабудка, — засмеялся Мэтт. — Отведем ее на мыловаренный завод?
Мэтт поднял взгляд и посмотрел на Алекс, та сидела в другом конце комнаты.
Скарлетт наморщила лобик:
— Зачем это?
— Скарлетт, папа просто дурачится, — Алекс оторвала глаза от книги и поймала взгляд Мэтта. — Говорит всякие странности. Я сама его частенько не понимаю.
Патрик почувствовал, как между ними проскочила искорка веселья, хотя они даже не улыбнулись. Ему стало неуютно. Им с Клэр не случалось переглядываться так, будто они шутят по секрету. Так, будто даже без слов могут развеселить друг друга. Патрику искренне хотелось бы научиться так шутить. Но у них с Клэр не получалось.
Зато он помнил, что британские пары в среднем занимаются сексом один раз в неделю. У них с Клэр секс случался гораздо чаще, а значит, с отношениями было все в порядке. По крайней мере, статистически.
— Скарлетт, — сказал Патрик, сам себе удивляясь, — покажем папочке наш танец?
И они со Скарлетт показали то, что так долго репетировали под электронную музыку: руки за спину и прыжки как в музыкальном клипе.
Мэтт поднялся. Улыбаясь, он смотрел, как Патрик танцует с его дочерью. Никаких выпадов, никаких колкостей, никаких попыток вернуть внимание Скарлетт и снова увлечь ее рисованием. Ничего.
Поэтому, когда они закончили танцевать, Патрик решил пойти еще дальше:
— Скарлетт, давай наперегонки до почтового ящика и обратно?
Скарлетт заверещала от радости.
Мэтт улыбнулся и похлопал Патрика по плечу, словно хотел сказать: «Ты славный парень».
Патрик знал, что это не так. По крайней мере, сейчас он этого явно не заслуживал.
В эту секунду Патрик осознал — по-настоящему осознал, — что с Мэттом праздники окажутся невеселыми. Что спортивные состязания будут слишком дружелюбными, чем-то в духе «главное не победа, а участие» и «мы все здесь победители».