— Все хорошо, Пат? Чего ты такой красный?
— Отжимания, — Патрик заметил, что по-прежнему сжимает в руке письмо; он дернулся и спрятал его за спину. — Делал отжимания.
— Мы со Скарлетт пока оденемся, — Мэтт вышел из комнаты. — Встретимся внизу. Адьос, амигос.
Клэр с видимой неохотой закрыла за Мэттом дверь.
Патрик немедленно вскипел снова:
— Любимая, я опозорен.
— Сочувствую.
Клэр подобрала с пола вчерашние джинсы и натянула их поверх вчерашнего белья.
— Ты меня опозорила, — объяснил Патрик.
— Чем же? — Клэр сощурилась.
— Что значит «чем»? — запнулся Патрик.
Клэр стянула футболку, схватила лифчик и застегнула его на спине.
— Чем же именно ты опозорен?
— Ты меня предала.
Клэр вздохнула, наигранно изображая терпение.
— Ты опозорен, потому что я переспала с толпой мужчин или потому, что я тебе солгала, а Мэтту сказала правду?
Клэр надела свежую футболку.
Патрик нервно кашлянул.
Это был явно какой-то тест. Только один из вариантов был верным. А может быть, оба они были неверными, или даже неверных вариантов было еще больше, словно в одном из лабиринтов Скарлетт, где множество тупиков и только один выход.
Клэр провела расческой по волосам, внимательно глядя на Патрика, она ждала ответа.
— Поверить не могу, что ты это сделала! Ты рассказала ему. Вы с ним смеялись у меня за спиной, смеялись над доверчивым простофилей Патриком.
— У Алекс куда больше поводов для огорчения сегодня утром.
Патрик отмахнулся.
— Мэтт тоже не показал себя молодцом, — Клэр заплела волосы в пучок, — в этой истории с деньгами. К тому же пересказал Алекс наш личный разговор. Так что давай лучше забудем эту ночь, как дурной сон.
— Меня выставили на посмешище!
Клэр взяла из чемодана свернутые комочком носки.
Казалось, у Клэр не осталось сочувствия к нему, и теперь перед Патриком стояла незнакомка, яростно натягивающая одежду. Патрик и подумать не мог, что можно надевать носки с таким презрением. Но, оказывается, можно.
— Что еще ты Мэтту рассказала? Все, над чем ты сама смеешься? Они знают все? Знают, чем я люблю заняться перед сексом? Про жировую складку у меня на копчике? Какое у меня выражение лица во время секса?
— Прошлым вечером только ты один остался на белом коне, Пат. Только ты один.
— Пат-рик! — Патрик вскочил с кровати. — Меня зовут Пат-рик, черт подери! И ты это знаешь!
Клэр схватила сумочку:
— У нас нет на это времени. Пора идти к Санта-Клаусу.
— Я не знаю, как теперь смотреть им в глаза!
— Тогда оставайся.
— Так просто?
— Так просто.
— Отлично, в любом случае я не собирался к Санта-Клаусу. Не с тобой, — Патрик сделал шаг к Клэр. — Знаешь, с кем я хотел бы пойти к нему? Со своими собственными детьми! Но я не могу. Потому что поехал сюда.
Клэр открыла дверь:
— Не думаю, что они пошли бы к Санте. Они же подростки.
— Не учи меня, Клэр!
— Я иду к Санта-Клаусу. А ты приведи свои мысли в порядок. Побегай, что ли. Потом, когда вспомнишь, как подобает себя вести взрослому человеку, присоединяйся к нам — мы пойдем стрелять из лука.
— Не говори про мои занятия бегом таким тоном!
Клэр повесила сумочку на плечо.
— Я не могу смотреть им в глаза. После всего, что они узнали. Они смеются надо мной.
— У них и без тебя хватает проблем.
Патрик пожал плечами.
— Ты испортишь Рождество Скарлетт. Ты этого хочешь? — сказала Клэр.
— Почему я один во всем виноват? Почему все вели себя неправильно, но все равно виноват я?
Клэр открыла дверь:
— Тут нет твоей вины, конечно, нет.
И она ушла.
50
Они стояли в очереди к домику Санта-Клауса. Мама протянула эльфу двадцатифунтовую бумажку. Потом повернулась к Скарлетт.
— Ну как, классно?
Эльф засунул мамины деньги в карман у себя на животе. В таких карманах кенгуру носят кенгурят. Он пошуршал, выудил фунтовую монету и дал ее маме.
Мама посмотрела на монетку, но не стала ее брать.
— Это все?
Эльф кивнул.
— С Рождеством.
— И вас тоже с Рождеством, — сказала мама так, будто имела в виду что-то еще. Она посмотрела на папу. — Опять обчистили. Знали ведь, что мы придем.
Папа улыбнулся Скарлетт:
— Хочешь, чтобы мы пошли к Санта-Клаусу с тобой? Или пойдешь сама?
— Сама, — ответила Скарлетт. — Я редко что-то делаю сама.